Иван Просветов - Вербовщик. Подлинная история легендарного нелегала Быстролетова

Но Залману Амдуру мастер легендирования представился бывшим капитаном госбезопасности, награжденным орденом Красного Знамени, и намекал на свою причастность к похищению в Париже генерала К. – руководителя военной эмиграции.

«Этот рассказ сохранился в моей памяти достаточно свежо. Правда, многие детали стерлись. Помню о церковной паперти, с которой он был уведен переодетыми полицейскими офицерами (Д.А. и его соратник-моряк). Помню автомобиль, поджидавший их, а остальное размылось в памяти…» [365] К.Иванов. Указ. соч.; из переписки З.Амдура с А.Разумовым – старшим научным сотрудником Российской национальной библиотеки, организовавшим рассекречивание рукописей Быстролетова в 1989 году (см.: «Источниковедческое изучение памятников письменной культуры». С. 118).

В истории исчезновения председателя РОВС Александра Кутепова и вправду фигурировала церковь – генерал собирался на панихиду, но до храма не дошел. Единственный свидетель сообщил, как на улице Русселе трое мужчин – один в полицейской форме, остальные в гражданских пальто – насильно посадили в машину человека, приметы которого совпадали с внешностью Кутепова. И только много лет спустя его слова получили подтверждение в мемуарах Судоплатова: генерал был задержан агентами советской разведки, изображавшими полицейских, под предлогом проверки документов. Случилось это в январе 1930 го-да, когда Быстролетов и Кавецкий («соратник-моряк») находились далеко от Парижа. Откуда агент Ганс мог узнать о деталях похищения? Либо из европейской прессы, сразу заподозрившей дело рук ГПУ, либо от своих кураторов по разведке.

«Человек удивительный, полиглот, при этом у него была великолепная русская речь, – отмечал Залман Кауфман, познакомившийся с Быстролетовым в начале 1950-х в Озерлаге (студента биологического факультета ЛГУ, бывшего артиллерийского разведчика Кауфмана осудили за антисоветскую агитацию). – Быстролетов был из русской интеллигенции, которая эмигрировала в Турцию. Там его заметили люди из НКВД, завербовали, подучили и отправили в Экваториальную Африку снимать топографические карты местности». [366] Н.Лайдинен. Невыдуманные рассказы Залмана Кауфмана // Интернет-журнал «Лицей». 07.03.2012.

За решеткой и колючей проволокой Дмитрий Александрович чаще всего развлекал товарищей по несчастью историями о своих приключениях в Африке.

«Мы познакомились осенью 1953 года. Вместе лежали в больнице два месяца, наши койки были рядом, – вспоминал Лев Гумилев. – Он рассказывал о путешествии по Конго, описывал тропический лес… Ну, он и в Европе был. Мы еще тогда удивлялись, как это в сталинские годы человек, участвовавший в белом движении, решил вернуться. Он [прямо не говорил о своем участии, но] намекал…» [367] Из беседы Л.Гумилева с А.Разумовым (см.: «Источниковедческое изучение памятников письменной культуры». С. 126). О встрече с Быстролетовым в Норильлаге Гумилев не смог вспомнить, объяснив это тем, что был тогда тяжело болен.

Чтобы почувствовать, что ты внутри не мертв, иногда достаточно посмотреть на небо.

«В Сибири весна – голубая и прозрачная. Не зеленая, не солнечная и не очень веселая, как на Кавказе, а именно голубая, прозрачная и торжественно чистая…» [368] Пир бессмертных. Т.II. С. 282.

Такой Дмитрий Быстролетов увидел весну 1945 года. Он искренне радовался тому, что дотянул, а в больничной зоне наконец-то выстроен добротный барак, хлебный паек увеличен, приварок улучшен, и выжившие могут не беспокоиться – от голода они не умрут, теперь им угрожает только нож урки да прихоть начальства.

Наиболее тяжелым для Сусловского лагпункта выдался самый напряженный для воюющей страны 1943 год.

«В перспективе всех нас ожидала одна участь – барак и морг, – казалось тогда Быстролетову. – Спасти могло только изменение условий существования во всей стране, зависящее от победы на фронте». [369] Там же. С. 210.

Когда в 1943 году специальная комиссия оценивала состояние лагерей новообразованной Кемеровской области (Суслово оказалось на ее территории), то выяснилось, что две трети заключенных по состоянию здоровья непригодны для тяжелых работ. Но планы требовалось выполнять, производственные показатели – поднимать: «Всё для фронта, всё для победы!». Лагерное руководство озаботилось оздоровлением контингента (так это называлось в отчетах), улучшением питания, медицинского обслуживания и бытовых условий. К 1945 году смертность в кемеровских лагерях упала до нескольких процентов от списочного состава, и это считалось огромным достижением. [370] Р.С.Бикметов. Трудоиспользование заключенных исправительно-трудовых учреждений в экономике Кузбасса в 1943–1945 гг. // «Известия Алтайского государственного университета». 2008. № 4–5,

«Я дотянул до победы и выжил, и знаю, кому благодарен за это, – советскому солдату»,

– признавал Дмитрий Александрович. Флаг над рейхстагом породил среди жителей архипелага ГУЛАГ надежды на большие перемены.

«Помню, даже “доходяги”, которые одной ногой были в могиле, оживились и повеселели, – вспоминал бывший з/к Северо-Восточного ИТЛ, осужденный по 58-й статье. – Все мечтали получить освобождение или какие-то льготы. Мечты не сбылись, и наши условия ничуть не изменились, и никаких снисхождений для нас не было». [371] Из воспоминаний П.И.Белых (опубликованы в книге: Л.И Фойгт. Сталинск в годы репрессий. Новокузнецк, 1995. С. 30).

Быстролетов написал новую просьбу о пересмотре его дела. Ответ опять был отрицательным.

«14 августа 1945 г. Начальнику Сусловского отделения Сиблага НКВД. Прошу объявить заключенному Быстролетову Дмитрию Александровичу, что его жалоба рассмотрена Главной военной прокуратурой Красной Армии и оставлена без удовлетворения. Дело его проверено в порядке надзора, оснований к пересмотру не найдено».

Через два года он сделал еще одну попытку. На этот раз письмо взялся доставить демобилизованный боец лагерной охраны, ехавший через Москву домой в Смоленск. От себя добровольный почтальон добавил:

«Генеральному прокурору Союза ССР проездом Абрамов Иван Степанович, стрелок лаг/о/зака. Я встретил в Сусловских лагерях человека з/к Быстролетова Д.А. рожд. 1901 г. Он попросил меня опустить письмо. Этому человеку можно дать более 55-60 л. Седой, горбится, туберкулез легких, горла, тяжкий порок сердца. Чрезвычайно дисциплинирован и честен. Я не смог ему отказать в его просьбе. Прошу Вас прочтите и решите, за что человек гибнет… Невинно человек страдает. Прошу Вас только прочтите его заявление всё, и Вы поймете, что человек ни за что томится. 5.X.47 г.» [372] А.В.Чураков. «За беспощадную борьбу с к/р…» // «Военно-исторический архив». 2004. № 11.