Марк Берроуз - Магия Терри Пратчетта. Биография творца Плоского мира [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Серьезные мощности Gollancz обеспечили «Творцов заклинаний» более серьезным количеством обзоров, чем любая другая работа Пратчетта, причем многие из них звучали из-за пределов уютного мира НФ и фэнтези. Книгу заметили солидные газеты, в которых то и дело появлялись снобистские оценки. «“Творцы заклинаний” потчуют читателя слишком большим количеством абсурда, – начинает свою обзорную статью в The Observer Джон Клют, – но Высокая фэнтези как форма Романтического жанра ни в коем случае не предполагает шуточного к ней отношения… творения Пратчетта вызывают восторг только у тех, кто глубоко верит в изображенные в книге миры и тайно думает, будто автор над нами подшутил». К счастью, другие критики оказались добрее. Том Хатчинсон заявил в The Times, что Матушка Ветровоск «стала одной из самых моих любимых героинь фэнтези», а Time Out назвал книгу «прекрасным антидотом историям про мечи и магию».

Как и с «Безумной звездой», Corgi, не теряя времени, издал книгу в мягкой обложке, причем они не разменивались по мелочам и отправили в книжные магазины и библиотеки 61 тысячу экземпляров третьего романа про Плоский мир, удвоив первые тиражи его предшественника, а до окончания года намечалось сделать допечатку. Как и в «Цвете волшебства», книга была разбита на серии для Woman’s Hour на Radio 4, ее читала актриса Сара Бэдел. Из-за феминистской темы и имени автора, которое не указывало на его принадлежность к одному из полов, некоторые слушатели ошибочно решили, что Пратчетт – это женщина, и были удивлены, увидев невысокого бородатого мужчину во время подписания книг [142] Забавно, но заблуждения касательно пола Пратчетта продолжают существовать. Когда я сказал одной своей знакомой, что работаю над биографией «писателя Терри Пратчетта», она ответила: «Я о ней не слышала, что она пишет?» ( Примеч. авт .) . «Творцы заклинаний» стал самым успешным романом из всех, написанных Пратчеттом до того момента. Два года и четыре романа про Плоский мир спустя он по-прежнему появлялся в списках бестселлеров The Telegraph.

Закончив «Творцов заклинаний», Пратчетт во время одного из множества ночных разговоров по телефону сказал Нилу Гейману, что планирует отложить серию про Плоский мир и вернуться к научно-фантастический идее про Валиенте и параллельные Земли. С тех пор как они познакомились в 1985 году, Пратчетт и Гейман стали близкими друзьями, регулярно посылали друг другу свои новые работы и делились идеями. Пратчетт даже благодарил Геймана в начале романа «Творцы заклинаний» вместе с ребятами из «Воскресного клуба поклонников Г.Ф. Лавкрафта», включавшего в себя Геймана, Лэнгфорда, Мэри Джентл, Кима Ньюмана и Джо Флетчер, которые на конвентах по всей стране регулярно проводили вместе время за стойкой бара. Гейману понравилась идея про параллельные Земли, однако он поделился с Пратчеттом своими мыслями насчет Плоского мира: «Звучит великолепно, но я думаю, тебе следует написать книгу про Смерть. Он мой любимый персонаж». На следующий день Пратчетт снова позвонил Гейману, назвал его ублюдком и сообщил, что следующая книга будет называться «Мор, ученик Смерти» (Mort) [143].

Пратчетт начал работу над романом «Мор, ученик Смерти», когда «Творцы заклинаний» отправились в Gollancz и Corgi. Пратчетт продолжал оставаться в ЦУПЭ, а дома лихорадочно писал. Промежуток между книгами стал короче. «Людей ковра», «Темную сторону солнца» и «Страту» разделяло по пять лет – 1971, 1976 и 1981 год. Пратчетт больше не хотел придерживаться прежних медленных, ленивых темпов и с упорством одержимого следовал своей цели – четыреста слов в день, даже в Рождество и день похорон деда. Он твердо решил не прекращать работу над новыми книгами. А если после трехсот слов он закончит, тогда напишет первые сто слов следующей. Промежуток между «Безумной звездой» и «Творцами заклинаний» составил всего семь месяцев. «Мор, ученик Смерти» увидел свет через одиннадцать. С 1987 по 1994-й в год выходило по меньшей мере две новые книги Терри Пратчетта [144]. На самом деле, начиная с «Безумной звезды», опубликованной в 1986 году, и до «Бесконечного космоса» – в 2016-м, не было ни одного года без новой книги Пратчетта. Ему даже удалось выпустить в 2015-м два романа, несмотря на то что он умер в марте того года [145].

Многие любители серии про Плоский мир, особенно те, кому больше нравятся ранние книги, считают, что «Мор, ученик Смерти» самый сильный роман серии [146] На самом деле это не так. ( Примеч. авт .) , и его часто рекомендуют как хорошее начало тем, кто еще не знаком с Плоским миром [147], хотя удивление вызывает тот факт, что, когда критики пишут обзоры произведений Пратчетта, они нередко про него забывают. Стоит признать, что роман не такой серьезный, как «Творцы заклинаний», являвшийся отчаянной попыткой автора доказать, что он может писать не только смешные вещи, но не вызывает сомнений, что роман сделан более добротно, чем «Безумная звезда» или «Страта». Пратчетт часто говорил, что именно работая над «Мором», он познал «удовольствие от сюжета», хотя это не слишком справедливо по отношению к двум его предыдущим романам. Пратчетт любил рассеивать в своих интервью одно из заблуждений, касающихся слова «шедевр»: прежде оно означало произведение, созданное учеником, чтобы доказать, что он стал настоящим «мастером» в своей области. Нил Гейман, который был хорошо знаком с подобными вещами, считает «Мора, ученика Смерти» шедевром Пратчетта [148] Сам Пратчетт был с ним не согласен и считал, что его настоящим «шедевром» является подростковый роман «Джонни и мертвецы», написанный в 1993 году. ( Примеч. авт .) .

Как и «Творцы заклинаний», это история сельского паренька, оказавшегося на развилке жизни. Мор (сокращенно от Мортимера) хочет стать учеником и удивляется, когда его нанимает Смерть, который учит его забирать души людей. Это самый прямолинейный сюжет Пратчетта, и, возможно, поэтому его часто ассоциируют с кино, хотя со времени написания роман так и не экранизировали, несмотря на несколько неудачных попыток. Бедняге Мору приходится столкнуться с моральной проблемой: должен ли он отойти в сторону и позволить человеку умереть – от старости или рук злодея. В романе есть интрига, загадка, ждущая решения, замечательно описанная и расцветающая любовная история, совершенно естественная, без малейшего напряжения. В общем, история с крепким сюжетом, огромным воображением и прекрасным стилем (особенно великолепна сцена, где Мор пытается забрать жизнь у старой ведьмы) и, естественно, отличными шутками, ссылками и пиететом к теме.

Однако сюжет романа и даже его одноименный герой имеют второстепенное значение, ведь это книга про двух героев, а не одного, и именно история Смерти заставляет книгу петь. Инстинкт снова не обманул Геймана [149] Вскоре после этого Гейман создал свою собственную версию Смерти в серии комиксов «The Sandman. Песочный человек». У него Смерть получилась более сексуальной. В свою очередь, Пратчетт придумал своего Песочного человека в Плоском мире. И снова персонаж Геймана оказался гораздо более сексуальным. ( Примеч. авт .) . Смерть, которого Пратчетт лишь упоминает в своих предыдущих трех книгах, наконец выходит на свет, и он просто великолепен: мудрый, гордый и слегка меланхоличный, Смерть наделен суровой добротой и очень забавный. В нем присутствует наивность и добродушное удивление человеческой природой, невероятно для него привлекательной. Возможно, бесплодные старания Мора изменить природу реальности и ведут сюжет вперед, но именно Смерть делает книгу великолепной. Описание его неудачных попыток присоединиться к людям, выпивающим в барах, танцы «паровозиком» и работа в кафе наполнены юмором и одновременно грустью. Этот герой играл яркие эпизодические роли почти во всех романах про Плоский мир, но его популярность родилась именно здесь.