Леонид Ливак - Жила-была переводчица

Бамонт, если даже я отброшу в сторону мысль о маме – я ведь не могу уехать: 1) я несовершеннолетняя и представляю из себя собственность моих родителей! 2) у меня нет денег. А главное – я не могу оставить маму в ее заблуждении. Я ненавижу все ложное. Милый Бамонт, сделайте так, чтобы мама поехала со мною!

Боже, как долго идут письма к Вам.

Смотрите – я вчера перевела от скуки:

Помните – я Вам как-то говорила, что написала René злое, оскорбительное письмо. Оно на него подействовало ужасно – я не могу рассказать Вам содержание его ответа, а посылать его Вам бесполезно – Вы не разберетесь ни в этом безумном почерке, ни в спутанном стиле. Если бы Вы знали, как я люблю его за все, и за его возмущение, и за его угрозы, и за то, что он говорит мне: «Folle, trois fois folle, qui ose me dire que je ne suis pas toi! Tu joues avec moi, c’est dangereux – car je t’aime, etc.» [333]

Но я вижу, что мы оба сойдем с ума, если так будет продолжаться. А с другой стороны – мама. Невозможность уйти.

Научите меня, что мне делать, Бамонт?

Катя зовет укладывать вещи.

До свидания. Не забывайте меня, мой Бамонт!

Мы собирались разъехаться в субботу 9 го . Но вчера был ужасный, ужасный, трагический день всеобщего «примирения» (!!) Приезжал Дмитрий Петрович. Бабушка решила прекратить иск [334]. Сцены, слезы – ужасно. Весь день. Сегодня бабушка заболела. Насколько опасно – неизвестно. Доктор не знает, что будет. Наш отъезд может быть замедлен. Спешу писать. Лучше никому не рассказывайте об этой истории.

Неужели мы с Вами больше не увидимся? Вы так и бросите свою Лелли на произвол судьбы?

Ах, Бамонт, как тяжело.

Письмо René отдадите или отошлете после, правда?

До свидания – когда? Бамонт!

<���Приписка сверху> Письмо Брюсову отправлено [335].

Бамонт, мой милый, дорогой, Вы, вероятно, уже дома. А мне еще не верится, что Вы были здесь и уехали. Мне казалось таким естественным Ваше присутствие, Ваша близость, я вовсе не думала, что это может прекратиться. А теперь я вдруг поняла, что Вас здесь нет и что я многого, многого не досказала Вам. И сейчас я не соберу всех мыслей, но вот, слушайте главное из недосказанного.

Вы спросили меня вчера – неужели René понимает наши отношения? Помните, я ответила, – «Н-да!.. Понимает, понимает!» Так вот, теперь я объясню Вам, почему «н-да…», а не «да!»

Когда я рассказала ему всю историю Вашего первого пребывания в Короче, – он понял и принял это просто и естественно. Но, помните, после Вашего отъезда я слегка заболела и впала в какое-то горячечное, безумное настроение, стала писать ему сумасшедшие, злые письма, точно в бреду, написала «L’éclat du jour blesse mes yeux» [336], и т. д. Все это, очевидно, повлияло на него, тем более, что и он был нездоров в то время, и его взгляд на вещи временно изменился (для меня совершенно понятным образом). Вот, что он пишет мне в своем последнем письме:

«Ta conduite dans cette affaire est irréprochable et vraie, car tu as agi selon ta conscience; je l’ai compris et je partage le sentiment qui t’a fait agir. Pour Balmont – je comprends son sentiment. Il est juste qu’il l’éprouve, puisque moi aussi je t’aime! Je me mets à sa place et je comprends. Mais … (réflexion absolument personnelle et que tu peux fort bien ne pas admettre) pour moi , me trouvant en face d’une jeune fille , sachant que cette jeune fille est une femme supérieure, sachant que cette femme est la fiancée d’un autre, je concevrais pour cet autre une grande estime. Donc, je considérerais cette jeune fille comme sacrée (etc) – ou alors c’est que je ne respecterais nullement cette jeune fille ni son choix d’un homme qu’elle aime, et que ses décisions à elle n’auraient aucune valeur pour moi puisque j’admettrais à priori que l’homme qu’elle a choisi est incapable de la rendre heureuse – c’est un dilemme. Maintenant, écoute moi, ma chérie adorée plus que tout: Si Balmont t’a fait comprendre certaines choses, il a eu raison – et il a eu tort car ne considérant que son désir il a eu moins de respect des choses que tu ignores. Il a brusqué certaines sensations pures, certains sentiments de jeune fille, il a amené chez toi une crise peut être douloureuse et c’est pourquoi je dis qu’il ne t’a pas aimée pour toi. Rappelle-toi notre premier baiser – jamais je n’aurais osé le donner si je n’avais compris que toi-même le désirais autant que moi – c’eût été pour moi un sujet de remord éternel. Il parait que les hommes mariés 2 fois ont moins de scrupules, moins d’expérience et moins de respect» [337].

Ведь это правда, Бамонт, Вы должны сознаться, что действительно не считались со мной – ведь Вы понимаете René, да? А я ему ответила вот как – переписала весь Ваш диалог с Вовой; в нем так видна суть Вашего отношения ко мне. А затем – постараюсь точно вспомнить даже слова, какими я это выразила: «Quant au „côté physique“ de la chose, voici comment je l’explique: il m’est arrivé parfois, lorsque j’étais en extase devant la beauté d’une fleur, de presser mes lèvres sur ses pétales. Je savais que la fleur ne répondrait pas à mon baiser, qu’elle n’en avait pas besoin, qu’elle appartenait à un autre monde – et pourtant je l’embrassais sans faire attention à ne pas froisser le satin des pétales. Et le froissais-je réellement? Je ne sais pas. Voilà. N’est-ce pas?» [338]

Правда, Бамонт? Ведь Вы понимаете и меня и его? А он – он теперь еще лучше поймет Вас. Сегодня я рассказала ему о Вашем втором приезде, о нашем вчерашнем разговоре до 3-х часов ночи. Вы были такой хороший, милый Бамонт. Я чувствовала в Вашем взоре, в Вашем возмущении против мамы, против моей собственной медлительности, гораздо больше любви, чем в Ваших поцелуях. Так целовать Вы можете всякую женщину, – так бескорыстно страдать Вы можете только за бескорыстно любимого друга. Бамонт, дорогой, милый Бамонт, мерси! Я Вас так люблю!

«Tu n’aurais pas dit que je n’étais pas sacrée pour lui» [339]. Да, теперь он поймет, мой глупенький мальчик! А знаете, Бамонт, я так рада, что он не совсем сразу понял!! Бамонт, Вы его увидите – любите его, для меня, Бамонт! Он – я. Бамонт, расскажите ему, какая я, как я хожу, двигаюсь, говорю. Вот я знаю, какой Вы, а когда Вова приехал из Сабыниной и стал рассказывать о Вас всякие мелочи, мне было так приятно, точно я сама Вас немножко видела.

Говорите с ним обо всем, не стесняясь, как со мною. Он знает все, что я знаю о Вас, и все, что Вы знаете обо мне (одну капельку не все, что Вы знаете. Но Вам не догадаться, что это за капелька!). Напоминаю Вам, что он живет у своего товарища (а товарищ живет со своею сестрою – не примите ее за кого-нибудь другого). Утром Вы, вероятно, застанете его на Rue Rennequin, а в остальное время в театре. Ах Бамонт, Бамонт, как я рада, что Вы его увидите. Почему это Вы не радуетесь этому со мною? Ведь Вы же увидите другую часть меня – второе panneau [340]двухстворчатой картины. Вы будете вместе – он и Вы – для меня это почему-то имеет громадное значение.

Я еще не говорила с мамой. Все время отправляли багаж на Прохоровку, а сейчас сидит какой-то гость.