Леонид Ливак - Жила-была переводчица

Рукопись Вашу верну Вам завтра. Сейчас нет у меня большого конверта. Посылаю Вам два стихотворения, «Моя твердыня» и «Остережение» [672]. Мне очень хотелось бы послать перевод «Остережения» Шатобриану, ибо оно родилось из одной его строки. Если бы Вы перевели, я был бы счастлив. А что Вы скажете о «Моей твердыне»? Мне кажется, что это одно из лучших моих последних [673].

Помня Ваши слова обо мне, которыми Вы начинаете Ваше прекрасное предисловие к «Солнечным видениям», я с горечью думаю, что меня упорно замалчивает эмигрантская Русская пресса, тем самым и Французская, и что никто, кроме Вас, не мог бы сказать обо мне веских и настоящих слов. Будут ли они когда-нибудь произнесены Вами? Мой друг!

Как Вы? Как здоровье? Как Ваши работы для себя? Как Марсель? Дети?

Мои все Вам шлют приветы.

Ваш К. Бальмонт.

P. S. Когда я получаю Ваш новый перевод из меня, мне кажется, что из мертвого я становлюсь живым, и я целый день напеваю.

Париж. 1923. 14 сентября.

Дорогая Люси, я очень жалею, что поступил против Вашего желания [675]. Мне казалось, что Вы хотели получить переписанную рукопись лишь из‐за того, что Вы сомневались, разберу ли я везде Ваш почерк, который оказался совершенно четким. Впредь обещаю Вам повиновенье безусловное. Не далек ли или не близок ли тот день, когда смогу доказать свою покорность, а именно – переписывая по-французски «Белую невесту»?

Переписав «Васеньку» в Вашем переводе, пришлю Вам для просмотра. «Ливерпуль» надеюсь выудить у Аркоса на ближайшей неделе. Написал ему о свидании.

Какая гадость, что в августовском номере «Европейского обозрения» «Васенька» не появился, несмотря на формальное и повторное обещание Жалю. Мне кажется, все редакторы, вообще, лгуны, без различия национальности.

Статью Монго не видел и очень хотел бы получить ее на два-три дня [676].

Экземпляр копии «Где мой дом?» высылаю Вам через несколько дней вместе с «Васенькой».

Последние Ваши переводы стихов о России все посланы де Трасу. Я жду от него ответа не нынче-завтра.

Как перевести «в домашнем быту» не представляю. Быть может в устах маленькой девочки это звучало бы: «Вы не знаете, какая я, как ‘менажэр’»?

Я в волне стихов. Написал две небольшие поэмы в терцинах. Сегодняшнюю, «Чета» [677], посылаю Вам. Остальное пошлю, как перепишу. Вчера я написал венок сонетов «Золотой Обруч» [678]. Если Вы не охладели к моим стихам, я буду посылать Вам все, что считаю удавшимся, безотносительно к тому, захотите ли Вы их переводить?

Один Чех предложил мне перевести на Чешский язык «Солнечные видения», пленившись ими по Вашему переводу [679]. Не откажитесь послать мне, – когда сможете это сделать без особых хлопот, – оставшиеся у Вас страницы Русского текста. Также несколько полинезийских сказок.

Долго ли Вы думаете еще пробыть в деревне? Мы, кажется, так никуда и не съездим. Впрочем, в Париже стало уже сносно жить. Разумею физический воздух, не иной.

Привет от моих. Желаю Вам поправиться и окрепнуть.

Ваш,

К. Бальмонт.

Париж. 1923.IX.28.

Дорогая Люси, я вчера, наконец, отправил Вам рукопись Вашего перевода 3-х моих рассказов. Я не мог сделать этого раньше, – у меня было много хлопот, и нездоровилось. Как сможете прочесть эту рукопись, прошу вернуть ее мне и известить меня, когда могу рассчитывать на получение перевода «Белой Невесты». Флоран Фельс должен вернуться в Париж через 3 дня, и очень было бы хорошо, если бы, вручив ему всю рукопись, мы смогли безотложно заключить с ним договор и тем обеспечить своевременный выпуск книги.

Я очень просил бы Вас не отказаться написать к этой книге 3–4 страницы предисловия.

Когда Вы рассчитываете вернуться в Clamart?

Рене Аркос обещался поместить «Ливерпуль» в ноябрьской книге «Europe» (быть может) или в декабрьской (достоверно). Эдмону Жалю о «Васеньке» я напишу, но думаю, что это бесполезно. Если человек солгал 4 раза, ему нетрудно солгать в 5-й раз.

Шлю приветы и буду ждать от Вас возможно скорой вести.

Ваш

К. Бальмонт.

P. S. До Вашего приезда, верно, Вам будет трудно послать мне ненужные Вам страницы Русских текстов «Солнечных Видений»? Будьте добры мне сообщить!

Париж. 1923. 5 октября.

Милая Люси. Вы напрасно придаете значение какой-то заметке в «Нувель Литтэрэр». Когда я говорил с Фельсом, я сообщил ему, что, вероятно, назову эту книжечку «Воздушный Путь». Говоря, при свидании, с Лефевром [680], я механически повторил ему это заглавие, спрошенный им, не готовится ли какая моя книга к печати. Переменить заглавие можно легко и скоро, – гораздо менее скоро, к сожалению, можно вручить рукопись издателю.

Я боюсь, что из‐за промедления в этом книга не успеет выйти в этом году. Фельс, обещая выпустить ее в декабре, подчеркивал, что ему нужно иметь рукопись в самом начале октября.

Кстати. Я забыл Вам сообщить в последнем письме. Нельзя слово «Хокку» переводить словом «Хай-кай». Это две разные вещи. Хокку – просто обозначение троестрочия. Хай-кай – трестрочное произведение комической поэзии.

Когда свидимся? Когда увижу Белую Невесту?

Приветы.

Ваш

К. Бальмонт.

Париж. 1923. 8 октября.

Дорогая Люси, с приездом. Я вчера хотел писать Вам еще в деревню. Я только что получил от де Траса письмо такое: «Cher Maître, pourriez-vous m’envoyer sans tarder une quinzaine de lignes sur votre œuvre, afin de présenter à nos lecteurs „Où est ma maison?“ qui paraîtra dans notre numéro de novembre. Les dates principales de votre vie, des noms d’œuvres, et une caractéristique générale. Merci d’avance…» [681]И прочее.

Дабы не обременять Вас, я сделал то, что мне труднее всего и написал о себе сам. Как скучно это занятие, доложу Вам! И не знаю, то ли я написал, что надо. Будьте добры просмотреть, исправить мой Французский язык, прибавить или вычеркнуть, что найдете нужным, и верните мне, пожалуйста [682].

Когда и где свидимся? Хотелось бы поскорее. Приветы.

Ваш

К. Бальмонт.

P. S. «Sa marche triomphale» [683]плохо. Как сказать?

Париж. 1923. 10 октября.

Милая Люси, большое Вам за Вашу заметку спасибо (она уже уехала, с указанием о посылке Вам корректуры) и не двойное, а четверное спасибо за перевод «Белой Невесты». Я его прочел внимательно два раза. Мне не понравились лишь 3–4 слова, которые я отметил. Рукопись очень четкая и мне кажется, что, кроме двух-трех страниц, вряд ли ее нужно переписывать.

Да. Я хотел сказать. Если, при разговоре с Фельсом у Вас выяснится, что материала слишком много (хотя я этого не думаю) я настаиваю, прежде всего, на «Где мой дом?» и на «Белой Невесте». Общее название – по 1-му рассказу, «Où est ma maison?»

Рукопись «Белой Невесты» я отослал Вам заказной бандеролью.

Мои дамы шлют Вам привет.

Ваш

К. Бальмонт.

Париж. 1923. 17 октября.