Леонид Дроздов - Петр Машеров: падение вверх

В начале мая 1970 года оба Петра, белорусский и украинский, в составе большой правительственной делегации во главе с Брежневым посетили Чехословакию, совместно праздновали двадцатипятилетие освобождения этой страны от немецко-фашистких захватчиков.

В сентябре 1971 года оба Петра были приглашены Брежневым на утиную охоту в Завидово — любимое место отдыха дорогого Леонида Ильича. На таких мероприятиях присутствовали, как правило, лишь приближенные лица. Компанию нашей троице составляли только министр обороны СССР маршал Советского Союза Андрей Гречко, в чьем хозяйстве числилось Завидово, и председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Викторович Подгорный. Время от времени такие мероприятия посещали еще председатель правительства РСФСР Дмитрий Степанович Полянский и секретарь ЦК КПСС и будущий министр культуры СССР Петр Нилович Демичев. Как видите, Кирилла Мазурова среди них нет.

После первого дня охоты, делится Шелест, «много говорили обо всем, меньше всего о делах» [315] Шелест П. «Да не судимы будете». Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М.: Editonq, 1995. С. 450, 451. . А вечером, когда уже изрядно выпили, Брежнев пригласил к столу какую-то девицу, с ней и удалился на ночь. На следующий день он взял ночную спутницу в свою лодку. И подобное происходило на каждой охоте. Всех возмущал этот разврат, но поговорить об этом с боссом никто не отваживался. Да и что было говорить?.. В тот раз Брежнев остался вполне доволен и спутницей, и сотоварищами. И с его благословения (читай — с барского плеча) маршал Гречко подарил первым секретарям компартий Беларуси и Украины Машерову и Шелесту хорошие финские охотничьи костюмы (а в Завидово тогда было холодно, шел дождь). Эти костюмы для Машерова и Шелеста были лучшей наградой. Подарок свидетельствовал о том, что они свои, им доверяет первое лицо СССР. Однако взамен от них требовали если уж не почтения, то как минимум лояльности. В противном случае — последует изгнание.

Уже через каких-то полгода на заседании Политбюро ЦК КПСС 30 марта 1972 года рассматривался вопрос о росте национализма в Украине. Брежнев был категоричен в оценках и ставил это в вину Петру Шелесту. Возмущен он был и книгой Шелеста «Украина наша советская», в которой, мол, воспевалось казачество [316] Там же. С. 505, 508. . Машеров на этом заседании играл строго по брежневским правилам. Ибо он был членом брежневской команды. Не переходя на личности и напрямую Шелеста ни в чем не обвиняя, Петр Миронович в своем выступлении заявил, что «возрождение и восхваление старины — это не наш дух». В общем, он ни на йоту не отклонялся от линии партии и генерального секретаря ЦК КПСС.

Через месяц Петра Шелеста перевели на другую должность, якобы с повышением. Но он расценил это как отстранение от власти и вскоре ушел на пенсию.

Возможно, Брежнев стремился к тому, чтобы в его окружении были только люди, своим взлетом обязанные ему лично, и потому делал ставку на вновь избранных. А Шелест в должности первого секретаря ЦК КПУ проработал десять лет, ему были известны все детали отстранения Хрущева от власти. Собственно говоря, Брежнев перетащил в Москву, к себе поближе, всех участников заговора против Хрущева. И если Кирилл Мазуров купился на коврижки Брежнева, то Шелест не захотел быть мышкой в лапках кошки. Но вернемся к Машерову.

Забегая немного вперед, скажу, что приблизительно так же, как в марте 1972-го, Петр Машеров проявил себя и на Пленуме ЦК КПСС в ноябре 1978 года, когда Брежнев расправлялся с Кириллом Мазуровым. Наш персонаж ни слова не проронил в защиту человека, который во многом способствовал его карьерному росту. Причем не просто способствовал, а тянул наверх, во власть. Получив эту власть, Машеров схватился за нее обеими руками. Потому, как и все остальные, промолчал. Ибо хорошо знал, что любое слово в пользу Мазурова незамедлительно обернется крахом для него самого.

Чтобы избежать этого краха, Петр Машеров старательно выполнял все задания ЦК КПСС. Если у лидеров ЦК возникало недопонимание с Кубой, в Гавану отправляли именно Машерова. А когда Кастро приезжал в Союз, то непременно говорил, что хочет встретиться «с Мачеровым», утверждал личный врач белорусского лидера Николай Манак [317] Как Фидель Кастро приезжал в Минск [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://bolshoi.by/lifeshot/fidel-kastro-v-minske/. . Такую их привязанность друг к другу объясняют тем, что и глава Компартии БССР, и Кастро были подпольщиками-партизанами. Другие дипломатические поручения Москвы Машеров выполнял с такой же ловкостью. О каких-то особых, дружеских отношениях между Брежневым и Машеровым говорить не приходится. Они все же были людьми разных поколений и разного политического веса. Но общий язык находили. До поры до времени. Точнее, до середины 1970-х годов.

Говорят, в те годы белорусская республика производила мяса и молока на душу населения больше, чем Соединенные Штаты. Поэтому Брежнев нуждался в Машерове. Вернее, полуголодные россияне нуждались в белорусской сельскохозяйственной продукции. И эшелоны с ней регулярно шли на восток. Тем не менее прилавки в магазинах от Смоленска до Курил от съестного не ломились.

Бездонное, бесконечное пространство под названием РСФСР одна Белорусская республика обеспечить продовольствием не могла. Однако Брежнев настойчиво требовал увеличить объемы поставок. И однажды Машеров не выдержал: мол, всему есть предел — я не имею права оставить Белоруссию без продуктов! Во время этого телефонного разговора Брежнев понял, что Машеров ставит под сомнение приказы Кремля и претендует на избранность и особое отношение к своей республике.

С тех пор в их отношениях якобы пролегла трещина.

Обидчивость издревле считалась грехом, за который наказывали тяжелой работой. Кто не слышал поговорку: на обиженных воду возят. Но далеко не все знают, откуда те самые обиженные взялись. А версий на самом деле есть несколько.

Одни считают, что корни этого высказывания уходят в средние века. И обиженными были лошади — те, которых называют норовистыми. Сладить с ними не могли, а потому надевали шоры, впрягали в тележку с огромной бочкой и доставляли на них населению воду.

Другие говорят, это выражение употребляли в отношении людей — тоже водовозов. Они развозили населению воду в бочках, помеченных разным цветом, чтобы различать, где питьевая, а где для технических нужд. Деньги брали только за родниковую воду. Но некоторые особо «предприимчивые» водовозы, падкие на деньги, выдавали за родниковую грязную воду. И для них придумали такое наказание: запрягали в повозку вместо лошади и заставляли целый день заниматься развозом, терпя позор, стыд и людские насмешки.