Леонид Дроздов - Петр Машеров: падение вверх

Хоть этот роман и сыграл свою роль в формировании нового общественного мнения, поразить цель не удалось — прорвать завесу молчания о подвигах минчан в годы войны не получилось. Кстати, в Российской Федерации тоже был писатель Владимир Карпов, правда, более знаменитый и раскрученный, нежели белорус, тоже участник ВОВ, Герой Советского Союза, автор многочисленных рассказов и романов о войне. Его книгу о маршале Жукове наверняка читали многие.

Но вернемся к Карпову-белорусу. В 1964 году творческий коллектив под его руководством выпустил вторую книгу «Мы расскажем про Минск», а в 1965 Владимир Карпов подготовил текст для большого фотоальбома «Минск», выпуск которого был приурочен к юбилейной дате. Все эти издания работали на новый образ белорусской столицы — образ города-борца. И надо сказать, что «выстрелы» Минска по оборонительным кремлевским стенам не были холостыми.

К раскрутке темы «Минск — город-герой» Машеров подключил не только писателей, но и журналистов.

Наибольший вклад среди белорусов в это дело внес Иван Новиков. Ровесник Машерова, он работал корреспондентом центральной республиканской русскоязычной газеты «Советская Белоруссия». Новиков (при содействии Кирилла Мазурова и Петра Машерова) пропустил через свои руки тысячи документов, хранившихся в архивах под грифом «совершенно секретно», встретился с непосредственными участниками ВОВ. По результатам этого труда он написал несколько документальных повестей о событиях, происходивших в Минске в годы войны. В 1962 году вышла первая и наиболее известная повесть «Руины стреляют в упор», спустя два года вторая — «Дороги скрестились в Минске», а через некоторое время и третья — «До рассвета близко» (1975). Все вместе они составляют трилогию «Минский фронт». Издавались неоднократно как обособленными изданиями, так и в виде дилогии (1977) и трилогии.

С выходом в свет этих книг патриотические настроения в обществе стали нарастать. Правда, случались и скандалы.

Например, участница минского подполья Мария Сержанович вспоминала такой эпизод. Возмущенная тем, что в книге «Руины стреляют в упор» заслуги приписывают совершенно посторонним людям, она зашла в Институт истории выяснить, почему так получилось. Ей прямо ответили: «Потому что твой муж и сестра с первых дней оккупации были связаны с Ковалевым, а его считают предателем» [338] Москаленко Г. Минское подполье: трудный путь к истине // Беларуская думка. 2009. № 6. С. 23–27. . Сам же писатель в приватных беседах с председателем Мингорисполкома Василием Шараповым жаловался, что при реализации своего замысла столкнулся с мощным сопротивлением. Были и советы «доброжелателей» не ввязываться в это «темное» дело, и прямые угрозы [339] Шарапов В. Указ. соч. С. 116. . Василий Шарапов в своих воспоминаниях не раскрыл, от кого могли исходить такие угрозы в адрес Ивана Новикова. В то время еще были живы и П. Пономаренко и В. Козлов, но вряд ли они лично стали бы угрожать. Возможно, по их команде или по собственной инициативе это делали представители КГБ. Кто еще это мог быть — трудно предположить.

Тем не менее не обращать внимания на множественные публикации о героизме участников первого минского подполья (1941–1942) руководство страны уже не могло. Общественное мнение было сформировано. Игнорировать его — значит проявить недальновидность. Поэтому к очередной юбилейной дате в Кремле решили подсластить пилюлю. И в конце 1966 года, 3 декабря, издали указ «О награждении Минска орденом Ленина». Его подписали накануне девятисотлетия Минска. Но акцент сделали на другом. Указ гласил, что город Минск награждается орденом Ленина за мужество и героизм, самоотверженную партизанскую борьбу с немецко-фашистскими захватчиками трудящихся города Минска в Великой Отечественной войне и за успехи, достигнутые в восстановлении города и развитии народного хозяйства [340] Горад і годы. Мінск: Беларусь, 1967. 324 с. . В общем, Москва сдалась под напором белорусов. Правда, не капитулировала, а пошла на компромисс: из двух высших наград Минску дали одну. Но это только начало. А там чем черт не шутит, не оставлял Машеров мечту сделать столицу городом-героем. Он словно соревновался с Киевом. К слову, столица Украины свой первый орден Ленина получила в мае 1959-го, то есть на десять лет раньше, чем Минск, второй — 8 мая 1965 года. Красовалась на знамени Киева и Золотая Звезда.

К слову, соперничество между двумя соседними столицами порой доходило до абсурда. Оба города упоминаются в «Повести временных лет» с разницей в восемьдесят пять лет: Киев — в 882 году, Немига, на которой стоит Минск, — в 967-м. Однако в 1982 году, когда с момента первого известного письменного упоминания Киеву исполнялось тысяча сто лет, первый секретарь ЦК КПУ Владимир Щербицкий настоял, чтобы в СССР была учреждена и выпущена юбилейная медаль «В память 1500-летия Киева», и тем самым увеличил разрыв на четыреста лет. Медаль за номером один Владимир Щербицкий лично вручил Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу. Было это 26 мая 1982 года.

Белорусы же в 1967 году, как и полагается, праздновали девятисотлетие Минска. Зато целых два дня — 25 и 26 мая.

Следующий год, 1968-й, тоже был богат на круглые даты: исполнилось пятьдесят лет БССР и КПБ, разменял полвека и Машеров. Накануне своего юбилея он получил орден Ленина — четвертый по счету. Но наш герой претендовал и на высшую награду для республики. Тут, правда, повезло меньше. Точнее, не повезло совсем: Брежнев потворствовать его прихотям больше не стал.

Торжественное заседание проходило в самом конце 1968 года — 29 декабря. Оно было максимально приближено к дате основания БССР, поскольку официальное провозглашение социалистической республики состоялось 1 января 1919 года. В этот раз БССР достался лишь орден Октябрьской революции. Это был удар, причем удар ниже пояса.

Машеров изо всех сил старался угодить первому руководителю страны. Хотя почему только Машеров — вся республика. Накануне юбилея открылась выставка достижений народного хозяйства БССР в постоянном павильоне, которую Брежнев снисходительно осмотрел. 29 декабря состоялся военный парад и демонстрация трудящихся в Минске. Зимой в лютый мороз народ и компартия БССР демонстрировали преданность Кремлю.

А Брежнев в этом не нуждался. В 1968 году он уже крепко держал вожжи в своих руках и такой наградой явно показывал Машерову его место в системе управления страной, более того, умалял вклад белорусов в общегосударственную копилку. Это было публичное оскорбление. Получалось, республика не то что звания героя не достойна, но и высшего ордена страны, который порой раздавали направо-налево. (Вы, мой эрудированный читатель, наверняка помните, что орден Ленина в 1978 году без огласки был вручен и дочери дорогого Леонида Ильича Галине Брежневой [341] Медведев Р. Указ. соч. С. 17. . Подумать только Минск — столицу республики-героя уравняли с брежневской дочкой.) Машеров посчитал врученную награду откровенной издевкой, но руки не сложил. Удар со стороны Кремля только усилил запал Петра Машерова, и он решил идти напролом.