Марат Гизатулин - Булат Окуджава. Вся жизнь — в одной строке

Нет, всё-таки надо заканчивать про вечер в ЦДЛ, хотя там много ещё интересного было. В заключение скажу лишь, что в конце вечера Окуджава исполнил то самое стихотворение, за которое получил главный приз, и спел четыре новые песни — «Песенку о московском метро», «Песенку о ночной Москве», «Былое нельзя воротить» и «Молитву Франсуа Вийона».

А заодно и про фестиваль «Стружские вечера» закончим и вернёмся в Москву на совещание молодых писателей.

Одним из тех, с кем Окуджава попал на семинар к Наровчатову, был давний знакомый Булата ещё по Тбилиси, Даниил Долинский, о котором мы уже говорили:

И мы с ним встретились. Обнялись, расцеловались. Я помню ещё, что у него была небритая щека… Почему-то, как и в первый раз [147] Первая встреча Д. Долинского с Б. Окуджавы состоялась в 1946 г. на совещании поэтов-фронтовиков при редакции газеты «Ленинское знамя» в Тбилиси. , я увидел его на лестнице. Спускаюсь, смотрю: идёт Булат. В модном зелёном пиджаке. Ворот пиджака раскрыт, воротник рубашки распахнут. Он вообще галстуки не любил.

……………………

Окуджава привёз альманах «Литературная Калуга», где была напечатана его поэма о Циолковском. Мы тогда и её обсуждали. Я выступал и попытался её покритиковать: мол, там есть некоторые длинноты. Но меня прервал Наровчатов: «Подожди, подожди, ты о нём ещё услышишь!» [148] Долинский Д. От «Соломенной лампы» // Голос надежды. Вып. 6. М., 2009. С. 348–349.

Воспоминания Даниила Долинского порой грешат против истины, как любые воспоминания, тем более воспоминания поэта:

Как-то в один из дней, когда проходил наш семинар, в зал зашла женщина и сказала: «Кто здесь Окуджава?» И повела Булата. Оказалось — к телефону. Он вернулся в зал, ему двое помогали идти, — на нём лица не было. И слёзы стояли в его глазах. «Звонила мама, ей разрешили вернуться из ссылки в Москву…» Оказывается, она узнала из «Комсомольской правды», что идёт в столице совещание молодых писателей, и увидела фамилию сына…

Это всё, конечно, очень трогательно, но не соответствует действительности. Хотя бы потому, что мама Булата вернулась в Москву из ссылки за полтора года до описываемых событий.

Друзья много общались между собой, хоть и были в разных семинарах. Знакомили друг друга со своими новыми друзьями. Вспоминает Лазарь Шерешевский:

На нашем семинаре от города Калуги был Николай Васильевич Панченко, очень хороший, замечательный поэт, и он меня познакомил тоже с делегатом из Калуги, только занимавшимся не в нашем, а в соседнем семинаре, — с Булатом Окуджавой. Булат 56-го года — это роскошный красавец, с огромной копной черных кудрей, с пронзительными глазами, с нервными движениями.

А Наталья Астафьева вспоминает, что Булат Окуджава познакомил её со своим другом Серго Ломинадзе, с которым она тоже подружилась на многие годы, и Серго через несколько лет написал рецензию в «Литературной газете» на её первую книгу стихов. Булат Окуджава в этой газете как раз тогда заведовал отделом поэзии.

Булату я дарила свои книжки, а на первой написала ему такие слова: «Братику Булатику, бывшему солдатику, от Наташи маленькой по сердечной доброте». А почему «маленькой» — у нашей мамы была подруга, которая называлась «Наташа большая», а поскольку я была ребенком…

На семинаре Астафьева показывала только стихи о любви и о природе, а более серьёзные, о трагической судьбе своих родителей, читала близким знакомым и, в частности, Булату. Булат, послушав стихи, попросил Наташу прочесть их и его другу Серго. Они встретились на бульваре возле Литературного института, и там, на скамеечке, она снова читала свои потаённые стихи. Её слушатели были очень растроганы — родители обоих тоже были репрессированы, а Серго и сам отсидеть успел.

В разговоре со мной Наталья Григорьевна вспомнила любопытный эпизод, связанный с Булатом и Серго:

Серго даже песню написал один раз, но он боялся и просил Булата её петь. Булат пел эту песню и не говорил, что это песня Серго, по его просьбе выдавал ее за свою. Потом только много лет спустя признался, что это песня Серго [149] Имеется в виду песня «Марья Петровна идёт за селёдочкой…» .

Мне эта история была известна давно, сам Серго Виссарионович вспоминал об этом на одном из заседаний Клуба Булата, но важно, что об этом вспомнила и Наталья Григорьевна. Булат эту песню за свою, конечно, не выдавал, просто ничего не говорил об её авторстве.

Наталья Григорьевна вспоминает, что в «Магистраль» [150] Литературное объединение при ЦДКЖ, сыгравшее важную роль в литературной судьбе Булата Окуджава. в первый раз они попали тогда, в дни работы Всесоюзного совещания молодых писателей. Это произошло потому, что одна из них, Нина Бялосинская, была давним членом этого объединения. Но сегодня эта «Магистраль» с нашей не пересекается, поэтому оставим подробный разговор о ней на потом.

О совещании молодых писателей 1956 года и участии в нём Булата Окуджавы подробно писал А. Крылов [151] Крылов А. Е. Размышления о самоиронии, корректности цитирования, агглютинации и конфабуляции, или О том, как и когда молодые поэты «били» Булата Окуджаву // Голос надежды. Вып. 6. М., 2009. С. 270–275. , поэтому особо останавливаться на этом не будем. Приведём лишь в приложении протокольную запись одного заседания из публикации Крылова. (XXI)

После совещания в Москве Булат вернулся в Калугу, где к его жилплощади привыкал Никифор Ращектаев. Как мы помним из предыдущей главы, Окуджава в отпуск уезжал, а Никифор, наоборот, приехал на работу в Калугу в конце прошлого года — одновременно. И даже одним приказом по газете эти события были отмечены.

Жилья Никифор себе так и не подобрал, потому что почти сразу после отпуска у Окуджавы — писательское совещание в Москве, и Никифору торопиться съезжать с квартиры вроде как ни к чему. Теперь, когда Булат вернулся с совещания, решили пока пожить вместе. Пока Никифор жилья себе не подберёт. А там присмотрелись друг к другу, подружились, да и стали жить одним домом. Зачем зря за две комнаты платить?

У них и столы в редакции рядышком стояли, и они даже вместе что-то делали — Никифор карикатуру рисует, а Булат пишет текст к ней. Как раз такую работу можно обнаружить в номере газеты от 27 января под рубрикой «Репортаж ведёт Крокодил», что отмечено шестьюдесятью рублями гонорара, полученными Булатом Окуджавой.