Марат Гизатулин - Булат Окуджава. Вся жизнь — в одной строке

В «Литературной газете» рассказывалось об одном авторе, который принёс в Союз писателей пухлую беспомощную рукопись и никак не хотел согласиться с тем, что романа у него не получилось.

— А почему бы вам не написать на эту тему картину? — спросили товарищи из Союза.

— Как же я напишу! — возмутился автор, — Ведь я не художник.

— Но вы же и не писатель!

Мы не знаем, чем кончился этот весьма типичный разговор. Вероятно, у автора возник вопрос: что нужно для того, чтобы стать писателем? Можно предположить, что с ним говорили о таланте, литературных склонностях. И это исключительно важный разговор.

Есть страны, где очень сильно развита музыкальная культура. Там почти все поют, очень многие знают нотную грамоту, играют на национальных инструментах. И, при всём этом, в этих странах есть театры, концертные залы, куда приходят люди слушать ТАЛАНТЛИВЫХ исполнителей. Точно так и в литературе широко развитая поэтическая культура (а кто в юности не писал стихов?) не делает всех поэтами. Она помогает находить талантливых людей, но вовсе не отменяет понятия о таланте.

На семинарах говорилось о том, что ещё нередки случаи, когда именуются поэтами блестящие версификаторы, люди, владеющие всеми тонкостями ремесла, но не владеющие основным — талантом, способностью создавать новое в поэзии. У этих людей нет своего поэтического лица, нет своего «голоса», они мастерят гладенькие подражательные стишки, а ведь если даже два поэта пишут одинаково (как справедливо заметил И. Сельвинский), то один из них в литературе не нужен.

Это суровый вывод. Но от него нельзя отказаться, как и нельзя признать право на «средние стихи». Если «средняя» проза нам сообщает какие-то сведения, знания, то «средняя» поэзия — это лишь бледное отражение оригинальных поэтических образцов. Зачем, спрашивается, луна, когда на небе есть солнце?

Хочется остановиться и на другом, без чего даже очень талантливые люди доживают до седых волос в ранге «начинающего».

Речь идёт о литературном мастерстве. Об этом очень много говорилось на совещании. Вполне резонно упрекали многих молодых поэтов в отсутствии поисков, в боязни сломать стандартную клетку стиха. Мало работает поэтическая молодёжь в области строфики, ограничиваясь перекрёстным четверостишием, не добивается жанрового разнообразия поэзии.

Подчёркивались и другие недостатки. Но любопытна одна закономерность. Стихи, не интересные по форме, написанные серым банальным языком, были, как правило, бессодержательными, не несли больших общественно значимых идей. В то время, как стихам, идейно нагруженным, тесно связанным с действительностью, почти всегда сопутствовали разнообразная форма, глубокая поэтическая взволнованность, свежий и сочный язык.

Это позволяет лишний раз сказать об определяющем, активном воздействии идейного замысла на художественные качества произведения. Элементарная и многократно-решённая задача не требует высшей математики. Не требует поэтического новаторства и литературное освоение отвлечённых, облегчённых вопросов. И только там, где сама жизнь говорит о своих насущных проблемах, социально важных конфликтах, там нельзя обойтись без творчества, без постоянного развития мастерства.

Приходит поэт, заявляет о своём отношении к миру. Вы можете не слушать того, что он говорит: как известно — вольному воля. Но если вы всё-таки вслушиваетесь, если потребность общения преобладает в вас, значит, вы должны услышать. Бесхитростно, не требуя от вас ответа, он рассказывает о себе, но этот рассказ находит отклик в чьих-то душах. Чувство сопричастности и рождает тот самый поэтический мир, который помогает нам заглянуть в самих себя.

Я пишу о стихах Валентины Невинной, о том самораскрытии, которому становлюсь сопричастным.

Что значит рассказывать о себе? Это вечная песня из поколения в поколение об увиденном, о пережитом, о том, кто я, каков и почему меня восхищает или угнетает всё сущее, и о чём я пекусь в своей короткой жизни. Это вечная песня, известная с рождения и в то же время всегда новая, внезапная и вдохновляющая тем значительней, чем выше одарённость, то есть способность поведать о своём по-своему, но лишь бы о том, что действительно наболело, созрело, расцвело.

И лишь бы присутствовала во всем этом та самая необъяснимая окрыленность, останавливающая наше внимание: да так ли это? А почему так?.. Но это уже необъяснимо.

Я пишу о стихах Валентины Невинной, которую знаю давно. С четверть века. И это позволяет мне судить о самом главном: о росте, о потребности к совершенству, о возможностях, заложенных в художнике, реализовать себя.

Я сравниваю первые попытки с тем, что пришло к поэту в последние годы и что с очевидностью говорит о даровании сильном и незаурядном. Стихи последних лет — это стихи поэта со своей темой, со своим видением мира, со своей образной системой и, что ещё особенно важно, не просто рассказ об увиденном, а стремление поэтически осмыслить жизненный материал, выразить свою духовную сущность.

Годы делают своё дело — они либо перечёркивают твой порыв, либо расступаются перед твоим порывом. Крепнет кисть, совершенствуются краски, постепенно из слов проявляется личность.

Именно это интересует меня в поэте — способность выразить себя с воодушевлением и любовью к красоте земного бытия, с болью за его несовершенства, за причастность к жизни и частую невписываемость в её течение, ибо служение Правде, Добру, Красоте — не цель, а средство соединять нас и утверждать в этом мире.

Первый сборник стихов Булата Окуджавы выглядит весьма скромно — небольшая, тоненькая книжечка в простой бумажной обложке едва ли привлечёт внимание любителей изящных изданий. Но дело не в этом!

Читая сборник, с каждым стихотворением убеждаешься, что в нашу литературу вступил поэт с большими и обнадёживающими творческими задатками. Стихи Булата Окуджавы подкупают своей простотой, искренностью и выразительностью. В сборнике нет ни одного стихотворения, написанного не от души, рассчитанного лишь на «актуальность» темы.