Марат Гизатулин - Булат Окуджава. Вся жизнь — в одной строке

Булат и раньше пользовался всякой возможностью, чтобы съездить в Москву, но сейчас он ехал не только повидаться с родственниками. Теперь, когда он получил признание как поэт в Калуге, пора было попробовать пробиться и к всесоюзному читателю. Вот он и поехал походить по журналам.

Поэт Владимир Корнилов вспоминал, как они познакомились с Булатом:

Я впервые увидел Окуджаву в 1955 году. Он был тогда кучерявый такой, очень тонкий, мне казался он высокого роста. Очень стройный, что-то в нём было такое рыцарское, французское даже.

Он жил тогда в Калуге и приехал по какому-то делу в Москву. Я его встретил в журнале «Октябрь». Там работал один не очень хороший человек, я не буду называть его фамилии, он уже умер. Он был пьяница, но, кроме того, говорили, что он постукивает. А Булат каким-то образом его знал и пришёл по какому-то делу туда. И меня этот человек познакомил с Булатом. Я даже не мог произнести фамилию, тут же забыл, потому что «Окуджава» звучало для меня как что-то японское.

Через год, видимо, Булат уже переехал в Москву и приходил в этот журнал, даже что-то рецензировал. А потом устроился в «Молодую гвардию». Там я уже его не видел, я в «Молодую гвардию» не ходил [122] Корнилов В. Воспоминаний писать не буду / Голос надежды. Вып. 3. М., 2006. С. 13. .

Не знаю, кого имел в виду Владимир Николаевич, но в те времена при журнале «Октябрь» было литобъединение, которым руководил Евгений Винокуров. Это объединение, к слову сказать, часто посещала совсем ещё юная тогда Белла Ахмадулина.

Мне не хочется думать, что Евгений Михайлович «постукивал». Хотя зря он, конечно, «из-под палки» Бернеса переписал последнее четверостишие в своей замечательной песне:

Испортил хорошее стихотворение! Очень плохо получилось потому, что неправда это насчёт мировой памяти. Не надо на себя ответственность взваливать за весь мир. Куда как лучше было сказать про это примерно так:

Но куда бы Я (выделено мной. — М.Г. ) ни шёл, пусть какая ни забота

(по делам или так, погулять)

всё мне чудится, что вот за ближайшим поворотом

Короля повстречаю опять.

Винокуров и сам, конечно, понимал, что то, что понравилось Бернесу, фальшиво звучит. Поэтому в своих сборниках никогда этого четверостишия не ставил.

Забегая вперёд, заметим, что тогдашние старания молодого калужского поэта, походы по столичным журналам, не оказались напрасными. Правда, не в журнале «Октябрь», а в другом журнале в конце того же 1955 года были напечатаны два его стихотворения [123] Новый мир. № 11. 1955. . Но к этому важному событию мы ещё вернёмся в своё время.

А в стране в это время, как это обычно у нас бывает, было время кардинальных перемен. Всё реорганизовывалось, от Вооружённых сил до пионерского звена. Основной идеей реорганизации было сокращение штатов. Вот и «Молодой ленинец» не миновала чаша сия. Приказом № 24 по редакции газеты от 3 мая 1955 года Д. А. Сачкова в связи с сокращением штатов областных комсомольских газет освободили от совмещения должности выпускающего с 10 мая.

Через неделю — следующий приказ № 25 от 10 мая. И здесь уже в первом параграфе увольнения становятся чуть ли не массовыми, учитывая небольшой состав «Молодого ленинца»:

В связи с сокращением штатов молодёжных газет с 15 мая с. г. подлежат освобождению от работы в редакции следующие товарищи:

Литературные сотрудники:

Вышнепольский Я. С.

Филиппенко Н. К.

Соклакова А. И.

Технический секретариат:

Школьникова Т. В.

Следующий параграф приказа гласил:

В связи с сокращением должности зам. редактора перевести товарища Чеснокова Я. П. на должность зав. отделом пропаганды и агитации с 15 мая с. г.

И, наконец, третий параграф этого приказа:

Литературные сотрудники:

Освободить тов. Окуджаву от работы литературного сотрудника отдела комсомольской жизни и перевести на должность литературного сотрудника отдела пропаганды и агитации.

Да, недолго Окуджава в отделе комсомольской жизни поработал — всего месяц. Ну, что ж, отдел пропаганды и агитации — это посолидней будет, да и работа поинтереснее. То есть, единственным, кто не только не пострадал, а даже выиграл от реорганизаций в газете, оказался всего лишь четыре месяца назад пришедший в газету Булат Окуджава.

В общем, да, за что-то очень ценил редактор начинающего сотрудника газеты и, возможно, это что-то было поэтическим даром Булата Окуджавы. А может быть, и личная приязнь, ведь они уже стали близкими друзьями.

Много лет спустя Панченко в разговоре со мной замечал, что ему сразу понравились стихи Булата и сам автор, он уже тогда предполагал, что Булат далеко пойдёт. Конечно, «много лет спустя» многие пытаются вспоминать, как они сразу угадали в Булате его будущее. Но Панченко, похоже, не лукавит: не случайно он помнит какие-то строки Булата, которые публиковались лишь однажды, тогда, в газете.

В первой половине мая в «Молодом ленинце» появились два стихотворения Булата Окуджава — 1 мая «Под знамёнами майскими» и 15 мая «Сыну». И в качестве гонорара за этот период он получил сто пятьдесят рублей. Как раз столько, сколько должно быть за два небольших стихотворения, других публикаций можно и не искать.

Первое стихотворение, конечно, про Международный день солидарности трудящихся:

Оно, конечно, отчасти «датское», это стихотворение, какие случались тогда у газетчика Булата Окуджавы, но далеко не преобладали. Об этом мы уже говорили в предыдущей главе.

Посмотрим для сравнения второе стихотворение, от 15 мая. Оно очень личное и даже название очень личное — «К сыну»: