Вадим Верник - Книга победителей [litres]

– Мне кажется, идеальная роль для вас – Аманда в «Стеклянном зверинце» Теннесси Уильямса, которую вы репетируете в Театре наций. Женщина «без кожи», хрупкая, надломленная и одновременно непокоренная…

– Все-таки это не совсем моя роль, я бы даже сказала, совсем даже не моя. Но у меня и не было, надо сказать, таких ролей, когда я прочитала бы и сказала: вот это абсолютно мое. Нет, все-таки однажды такое было. У нас ставили спектакль «Фантазии Фарятьева» по пьесе Соколовой. Когда я прочитала пьесу, то абсолютно знала, как я буду играть Александру, главную героиню. Но меня не назначили на эту роль, сказали, что я не подхожу для нее. Лилия Михайловна Толмачева, которая ставила этот спектакль, сказала, что ей нужна угловатая, несуразная девчонка. А во мне, на ее взгляд, было слишком много женственности и чего-то там еще, что ей мешало. Я говорю: Лиля, ну я же все-таки некоторым образом актриса, я это всё сыграю. Это был единственный раз, когда я попросилась на роль. И меня не взяли. Но потом возникли какие-то проблемы и Толмачева стала вводить на главную роль Квашу, а он сказал ей, что хочет играть со мной. И мы вместе ввелись буквально за семь дней. И это была одна из самых любимых моих ролей, я обожала ее.

– Вы же потом сыграли Александру и в фильме «Фантазии Фарятьева», а вашим партнером стал Андрей Миронов. Видимо, когда есть огромное желание, двери сами открываются… Знаете, меня всегда восхищала ваша необыкновенная пластичность на сцене. Это от природы?

– Я ведь была балериной до девяти лет. (Улыбается.) А так, ничем я не занималась, к сожалению. Я себе каждый день говорю, что пойду заниматься фитнесом, и каждый раз нахожу причины, чтобы не идти. Потом, это же не совсем я, это же героиня. Когда ты на сцене – у меня так, по крайней мере, – ты стараешься отойти как можно дальше от себя.

– Но разве от себя убежишь?

– Конечно убежишь. Может быть, я эту профессию выбрала, потому что хотела подальше убежать от себя. Потому что мне так мало что во мне нравилось.

– А что вам в себе не нравилось?

– Да практически всё. Мне хотелось вообще быть совершенно другой, и эта профессия дает прекрасную возможность пожить множество раз совершенно другой жизнью. Знаете, был в свое время в старом МХАТе знаменитый артист Певцов, который заикался в жизни. Но он никогда не заикался на сцене. И его спросили: как же так, вы так заикаетесь в жизни и не заикаетесь на сцене? Он ответил: ну так это я заикаюсь, а тот, кого я играю, не заикается. Вот так же и тут. Понимаете, это такое наслаждение – испытать что-то совершенно другое, что никогда не случится в твоей жизни. И это замечательные ощущения, как будто ты не есть ты. Ты делаешь последний шаг из-за кулис – и это уже некий другой человек. Тем более что у меня нет, как мне кажется, индивидуальности, я не гожусь ни под одну актерскую категорию. На героиню мне недостаточно ни роста, ни внешности, на характерную роль недостаточно характерности во внешности. Девочку играть мне тоже чего-то не хватало…

– Хотя именно 13-летняя девочка, угловатая, ранимая, в спектакле Галины Волчек «Спешите делать добро» стала открытием новой Неёловой… В свое время ходили слухи, что Олег Ефремов активно звал вас в Художественный театр. Было такое?

– Да.

– А почему вы отказались?

– Мне казалось, что очень академический тогда был МХАТ, – может быть, потому, что я была абсолютно удовлетворена тем, что делала в «Современнике», а может быть, потому, что я слишком верный человек. Сейчас другое время, сейчас миграция такая артистов и все играют и там и там, – я не вижу в этом ничего плохого, если это возможно совместить. Но когда ты работаешь много лет в одном театре, то, не хочу говорить, что он становится твоей семьей, но ты с этими людьми столько пережил на сцене, что они тебе действительно становятся очень близки. И по прошествии каких-то лет вдруг вступить в новые отношения… Это очень сложно, на самом деле. Мне кажется, что почти никогда люди, прожившие какой-то большой срок в одном театре, перейдя в другой, не бывают там счастливы.

– Знаете, я очень люблю радиоспектакль «Жди меня» моего отца, режиссера Эмиля Верника, где вы с Ефремовым сыграли в дуэте. Там вообще был грандиозный актерский состав. Но когда папа предлагал вам эту роль, вы очень долго сомневались, думали. А что вам мешало сразу дать согласие? То, что вы на радио до этого не работали?

– Нет-нет. Я всегда боялась, что у меня не получится. Я вообще боюсь, что я что-то не сделаю, что у меня не выйдет так, как я бы этого хотела. Этот страх преследует меня всю жизнь. У меня никогда не было уверенности в том, что это будет хорошо. Никогда. Поэтому я всегда оттягиваю момент принятия решений.

– При этом вы всегда побеждаете. Вот и дочку назвали Ника, «победа».

– Я не вкладывала двойного или тройного смысла в выбор имени дочери. Конечно, ее рождение было победой для меня, в этом смысле имя соответствует. Но мне хотелось какое-то короткое, сжатое имя. Ведь каждое имя действительно несет в себе определенную энергию. Мне хотелось, чтобы эта победа сопутствовала ей всю жизнь…

– Вот мы общаемся с вами, и я понимаю, как много важного вы могли бы рассказать будущим актерам. Практические знания – это ведь самое ценное.

– Я думаю, что с удовольствием пошла бы преподавать. Меня звали в Школу-студию МХАТ и не только. Не знаю, мне еще хочется, конечно, поиграть.

– Так можно же совмещать.

– Совмещать можно, но мне кажется, что, если ты занимаешься таким делом, как преподавание, этому нельзя отдавать время таким образом: сейчас у меня есть час и послезавтра у меня есть полчаса. Этому нужно отдавать время по-настоящему, серьезно. Я когда смотрю на молодых актеров, которые только что пришли из института, то вижу, что они не привыкли сами думать, как правило. Их не научили. У меня создается впечатление, что вот сейчас им только надо начинать учиться, что они прошли только предварительный курс. А они уже с дипломом и уже думают, что они артисты. А артистом ты можешь становиться всю жизнь и так и не стать им.

Тренер Татьяна ТАРАСОВА воспитала немало чемпионов. Я дружу с ее учеником Алексеем Ягудиным. У него прекрасное чувство юмора, и он умеет в двух-трех фразах точно охарактеризовать любого, обязательно добавив при этом перчинку. Единственный человек, в адрес которого Леша никогда не отпускает шуток и к которому относится с особым пиететом, – это Татьяна Анатольевна.

Вообще об этой уникальной женщине все говорят только с придыханием. И такого отношения она заслуживает на сто процентов.