Вадим Верник - Книга победителей [litres]

– Вы сказали, что хотели учиться на балетмейстерском факультете, но отец категорически запретил и вы послушались. Вы всегда безропотно слушались отца? Боялись его?

– Нет, он никогда не вламывался ни в мою жизнь, ни в жизнь сестры Гали. Мы не боялись его, боялись только расстроить. А вообще я совершенно непослушный человек – с детства никого не слушалась. У нас, вообще-то, было жестко в смысле дисциплины, но я всё равно всё по-своему делала. А семья у нас была довольно демократичная. И основой нашей тарасовской семьи была нечеловеческая любовь и забота друг о друге.

– Ваш отец, Анатолий Тарасов, был великим тренером, он тренировал хоккеистов, настоящих мужчин. А как он вас воспитывал? Тоже по-мужски?

– Он любил нас очень, но воспитывал по-мужски, точно. Мне было четыре года, когда он научил меня плавать. Выбросил в море… Что было делать – я поплыла.

– Я еще читал, что каждый день в 7 утра отец заставлял вас делать зарядку на улице.

– Заставлял и очень правильно делал, я теперь это понимаю.

– Скажите, а были у вас какие-то девичьи радости или только спорт?

– Мы же обожали то, что делали. Это было прекрасно. Мы с Милкой Пахомовой с пяти лет знакомы были. Целыми днями танцевали, придумывали эти танцы, нам было не до кукол. А тогда, в послевоенное время, знаете, у детей и не было кукол. Была какая-то одна, у которой голова отвалилась. Было одно яблоко в день, и за ним надо было стоять в очереди, а если очень хорошо жили, то два.

– В школе наверняка вы были душой компании.

– Мне некогда было быть душой компании. Я, конечно, была со всеми дружна, но я сбегала с уроков потому, что мне надо было бежать на тренировки. И с седьмого класса я перешла в школу рабочей молодежи номер восемнадцать, для того чтобы продолжить тренировки два раза в день.

– А когда вы фигурным катанием занялись?

– С четырех лет.

– Вас родители определили или вы сами так захотели?

– Да, родители определили. Кто в четыре года чего-то хочет сам?

– И вы уже с четырех лет шли к своей цели?

– Ну да. Но у нас был классический балет, были и народные танцы, и мы полюбили это на всю жизнь. Получается, что благодаря спорту у меня появилась страшная любовь к балету. Потому что всё, что показывали в Москве, что показывали в Ленинграде, Новосибирске, всё это я видела. Всё-всё. И я смотрела раз по двадцать все спектакли, которые шли в то время. Я смотрела все репетиции. Я даже помню репетицию Майи Михайловны Плисецкой «Болеро» Бежара. Я не знаю в Большом театре места, где бы я не стояла или не сидела на корточках. Я знала все составы исполнителей, дружила с балеринами. И этот мир подарила мне школа рабочей молодежи номер восемнадцать, в которой учились будущие режиссёры, актеры и танцоры. В том числе танцоры ансамбля Моисеева. Дружба и с самим Игорем Александровичем Моисеевым мне подарила очень многое, потому что я и у него сидела на репетициях… Как это всё в молодости успеваешь – непонятно. (Смеется.)

– А скажите, при таком насыщенном графике успевали влюбляться?

– О чем вы говорите, Вадим? Я три раза была замужем. Конечно, были романы, прекрасные романы. Но понимаете, страсть… страсть одна.

– Это спорт?

– Да, свое дело. Это не изменилось. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не закончила какого-нибудь настоящего университета. Жалко, что не удалось поучиться на филологическом.

– У вас в жизни были свои университеты.

– Да, но мне бы это не помешало. Даже то, что я не родила ребенка, хотя я могла это сделать сто пятьдесят тысяч раз… Но это другой вопрос.

– Вы не хотели родить ребенка, потому что считали, что это будет мешать делу?

– Нет-нет-нет, просто так голова моя была устроена: я всегда считала, что это обязательно будет потом.

– А потом время прошло.

– А потом да, как-то… Но знаете, мы предполагаем, а бог располагает. Вот. Я так много помогаю своим ученикам. И я считала их совершеннейшими людьми. Вот сейчас внук Федя, сын племянника Леши, играет в хоккей и очень похож на прадеда. Он сейчас на летних сборах. Ему пять лет только исполнилось, а у него пять раз в день тренировки, заканчивают они в десять вечера. Мне это очень нравится, потому что это вырабатывает дисциплину на всю жизнь. И он старается, – я вижу, как он, маленький ребенок, уже умеет терпеть. Потому что наша жизнь, и любая жизнь, требует терпения и страстного отношения.

– Татьяна Анатольевна, к вопросу о страсти. Насколько я знаю, вы очень быстро поженились с Владимиром Крайневым.

– Через девять дней после знакомства.

– ?

– Да, да, да. (Смеется.) И прожили вместе 33 года.

– Это какое-то невероятное легкомыслие – пойти в загс через девять дней знакомства.

– Ужасное. Мама моя была просто в шоке.

– Тем более у вас до этого уже было два брака. И у Крайнева один.

– Да я вообще не собиралась, если честно. Умер мой второй муж…

– Он спортсменом был?

– Нет, он был инженером. У меня не было мужей-спортсменов. Как-то бог миловал. Первым моим мужем был актер Леша Самойлов, сын Евгения Валерьяновича и брат Татьяны Самойловой. Мы недолго жили – только год. Я влюбилась в «Современник».

– То есть?

– Ну, он тогда работал в театре «Современник», и я влюбилась в «Современник».

– И муж, видимо, олицетворял для вас этот театр. А что потом? Разлюбили «Современник»?

– Нет, «Современник» остался на всю жизнь. Лешка хороший человек, но я хотела развиваться по-другому. Я не могла жить его жизнью. Он ложился тогда, когда я встаю на работу.

– И что, после смерти второго супруга вы закрыли для себя тему замужества?

– Да, и вот открыл ее, конечно, Владимир Всеволодович, Крайнев Вова. Бесценный человек, и совершеннейший ребенок. Очень сильный, очень талантливый, очень одаренный человек. Любящий жизнь, как никто не любил. С потрясающим чувством юмора – он просто из воздуха ежесекундно создавал шутки. Программы с его участием сейчас могли бы идти по Первому каналу, веселя всю страну. Вова часто говорил, что ему скучно жить, потому что он уже все книги прочел. Он был человеком широкой души, очень добрым. И его ухаживание привело меня в замешательство. Он забрасывал цветами, когда цветов в стране не было. В первый день они с другом, пианистом Олегом Майзенбергом, пришли ко мне обедать, разбили сервиз, который у меня был, потому что изображали оркестр и литавры. (Смеется.) Мне же Вову нагадала бабушка одна… Я не хотела гадать, но она сказала: ты встретишь человека, с которым будешь счастлива всю жизнь, и не смотри, что он небольшого роста. Он как бы артист, но не артист. Не тот, которого по телевизору и в кино показывают. Выходи за него замуж сразу, будешь как за каменной стеной. В этот же день я встретила его у нашей общей подруги.