Вадим Верник - Книга победителей [litres]

– Ну, я думаю, в этом отношении в твоей жизни вряд ли что-то изменится. Ты всё равно так и будешь прилетать из Сингапура и на следующий день входить в кадр.

– Может быть, а может, и нет.

– Ну а тебе самому каких изменений хочется?

– Я хочу иметь учеников. Но пока не могу себе этого позволить, потому что преподавание – это очень большая ответственность.

– Мне кажется, если ты за что-то берешься, то ныряешь с головой и, пока не достигнешь дна, не вынырнешь обратно. Природа такая?

– Конечно. Вот сейчас ты сказал про дно, это даже не обсуждается. Толстой когда-то сказал: «Делай что должно, и будь что будет». Это означает, что надо делать должное абсолютно естественно и просто. А «будь что будет» означает, что не надо беречь себя. Правда, сейчас я уже думаю о том, как бы сделать хотя бы один выходной в неделю.

– Я как-то видел тебя на репетиции «Ромео и Джульетты». Ты так точно объяснял актерам задачу. Нет желания поставить спектакль?

– Не приведи господь! Это же другая профессия. Вот у Машкова есть одаренность такого рода. Как артист я могу разобрать, помочь, иногда довести спектакль до логического конца. Да, это опыт, который мне передал Табаков, я помню, как он доводил некоторые спектакли.

– Удивительно, какой сейчас покой в закулисной части театра, совсем нет суеты.

– Потому что суббота. Пришел бы ты сюда, Вадик, в будний день – увидел бы, что здесь творится. Это просто дом Облонских, где всё смешалось. Поэтому я сбегаю ото всех в репетиционную комнату, чтобы погрузиться в «Иванова».

– Когда тебя нет в театре и накапливаются проблемы, имейлы посылают или тебя щадят?

– Конечно, посылают. Я всё время на связи, каждый день.

– При такой интенсивной жизни засыпаешь легко?

– Уже давно подсел на снотворное – это случилось на съемках «Идиота»: мы снимали картину восемь месяцев, и половину по ночам. А чтобы заснуть днем, нужно было выпить таблетку.

– Ну что ж, Федор Михайлович любит ночное время суток.

– Кстати, на съемках самыми крепкими были ветераны, наши великие артисты Чурикова и Басилашвили. Никогда не забуду. Пять часов утра, мы все валились с ног. Ждем рассвета, чтобы снять последний кадр, там десять секунд. А Чурикова и Басилашвили рассуждают про чеховского «Дядю Ваню»! Я только так открыл глаз, думаю: сумасшествие, и опять закрыл. А они спорили, причем очень активно. Потом наступает момент съемки, и все – отделаться и ехать спать. И тут Инна Михайловна говорит: «Стоп. А что произошло до этой сцены? Как я прощаюсь с Мышкиным?..» А уже рассвет, надо снимать. И пока она все подробно не выяснила, не было команды «Мотор!». Это, конечно, урок.

– Старая школа. Такие мастера во время съемок ни о чем другом и думать, наверное, не могли.

– Я тоже ничем другим все эти восемь месяцев не мог заниматься, круглосуточно учил роман наизусть. Помню, не знал, как мне играть эпилепсию. Разговаривал с врачами, выяснял. И вот накануне съемки иду по Невскому проспекту, рядом с Московским вокзалом вдруг слышу страшный женский крик. Оборачиваюсь, и прямо передо мной в нескольких метрах у женщины эпилепсия. Сбежались люди. Причем мне бы кинуться помогать, а я стоял, смотрел. До последнего. Как будто знак какой-то был, его послал Федор Михайлович…

– Женя, слушаю тебя и понимаю, какой колоссальный у тебя заряд энергии. Глаз горит!

– Сейчас горит, когда ты про это говоришь. Ты меня будто зомбируешь, я сейчас верю, что так и есть. А на самом деле у меня бывают и другие мысли: зачем и что? Вот сейчас ты меня зажег, и я думаю, что всё делаю правильно.

– Когда возникают сомнения, что помогает вернуться в рабочую колею?

– Расписание. Я сейчас с удовольствием бы пострадал, но… стук в дверь – и я должен буду поехать туда-сюда. Иногда хочется взять и сказать: «Ребята, меня нет».

– Но ты ведь так не говоришь?

– Нет. Смелости нет, наверное.

– Ну что ж, хочу пожелать тебе, Женя, обрести эту смелость. Впрочем, пусть всё идет так, как идет. Мы все любим тебя таким, какой ты есть. А еще иногда я краем уха слышу ваши телефонные разговоры с Игорем о делах фонда «Артист», где вы оба учредители, и понимаю, что это тоже очень важная часть твоей жизни, которой ты отдаешь свою душу, и по-другому в принципе не можешь существовать.

– Спасибо, Вадик.

Рената ЛИТВИНОВА снимает новый фильм – «Северный ветер». В основе одноименная пьеса, которая была поставлена в 2017-м году в МХТ имени Чехова. Это драматургический и режиссерский дебют Литвиновой в театре… Новогодние посиделки в кругу семьи – таинственные связи, опасные разговоры, радикальные поступки. Рената играет в этом спектакле две роли, и какие! Первая героиня – Смерть. Она строго и вкрадчиво увлекает за собой персонажей, когда наступает их час. Вторая роль Ренаты, как написано в программке, «Северный ветер», и это абсолютный бенефис Литвиновой. Гротеск и буффонада включаются на полную катушку. Суровая женщина в огромных очках-биноклях приходит в дом, чтобы убить… елку, которая, как оказалось, и не елка вовсе, а особо опасная шпионка – «агент-антисевер». Она хладнокровно расстреливает цветущее дерево и выбрасывает его в окно, подытоживая все это цитатой некоего полковника: «маловато безумия».

Впрочем, безумия в спектакле Ренаты Литвиновой больше чем достаточно. Пластический хирург по имени Жгутик любовно хранит в пятилитровой банке отрезанную часть огромного носа своей жены, а после измены преображенной супруги готов с горя уйти в прозекторы и возглавить местный морг. Темпераментный полковник-мазохист, обольщая Почтальоншу, фотографирует ее на полароид, а когда, увидев фото, девушка восклицает: «Какая я здесь страшная!», он сухо, с солдатской прямотой отвечает: «Какая есть». Героиня по имени Ада, пытаясь повторить только что увиденный трюк профессиональной фокусницы, отважно съедает стеклянный стакан, и сразу оказывается в объятьях Смерти…

Изощренная фантазия Литвиновой легко превращает фантасмагорию в реальность, – спираль чувств и состояний множится и множится. А как пронзительна сцена ухода из жизни главы семейства Маргариты! В ее воображении на короткий миг появляется возлюбленный-генерал, с которым она была так счастлива сорок девять (именно 49) лет назад…

В спектакле замечательные актерские открытия. Потрясающей красоты музыку написала Земфира.

«Назначьте новую мечту», – говорит героиня по имени Фанни. Слова, которые можно адресовать самой Ренате. У нее это здорово получается!

Предыдущий фильм Литвиновой «Сны Иосифа» был впервые показан на «Кинотавре». Эта новелла вошла в киноальманах «Петербург. Только по любви».