Вячеслав Элеш - Записки подпольщика

Японцы выступили в десять часов вечера одновременно по всему городу. Первые удары были направлены на воинские части, на казармы и учреждения, где находились отдельные воинские подразделения. Нападение японцев было строго по плану, разработанному заранее. Между часом и тремя часами ночи они заняли вокзал, телеграф, радиостанцию, казармы, здание земской управы, штаба войск, крепостное и артиллерийское управления, тюрьму и другие учреждения и всюду вывесили японские флаги.

Японские солдаты нападали на часовых с необъяснимой звериной злобой: убивали на месте или избивали и уводили неизвестно куда, после чего многие из них бесследно исчезали.

Между партизанами и японцами в разных местах и в разных концах города бой шел всю ночь. Отдельные воинские части, захваченные врасплох, не имея возможности сопротивляться, вынуждены были сдаваться японцам. Японцы обезоруживали их, при этом обращались зверски: жестоко избивали прикладами, некоторых расстреливали. Хотя японцы всюду выступили внезапно, многие наши воинские части оказали им упорное сопротивление: геройски сражались, наносили чувствительные удары, но под давлением превосходящих сил противника с большими потерями отступали за город и уходили в сопки.

Японцы чудовищно зверствовали. Без всякого повода они арестовывали и избивали мирных жителей, вторгались в частные дома, производили обыски, грабили.

В Хабаровске японцы выступили 5 апреля утром, открыв по городу артиллерийскую, пулеметную и ружейную стрельбу. Стреляли не разбирая — по школам, по лачугам, по больницам. Стреляли по всем, кто носил военную одежду, или даже если человек был в шинели. Оказывая возможное сопротивление, под давлением превосходящих сил противника наши воинские части и партизаны уходили из городов, оставляли станции железных дорог.

Во всех городах, в том числе и во Владивостоке, японцы заняли участки милиции, обезоружив милиционеров, охрану городов взяли на себя. На главных улицах стояли их вооруженные пулеметами заставы, а по улицам патрулировали солдаты.

В момент японского выступления члены Военного совета С. Лазо, А. Луцкий и В. Сибирцев находились в гостинице «Золотой Рог». Поздней ночью они узнали, что японские войска занимают правительственные здания, вокзал и телеграф. С. Лазо, В. Сибирцев, А. Луцкий и те, кто был с ними, направились в следственную комиссию, которая находилась в доме № 3 по Полтавской улице. Отсюда С. Лазо успел дать по телефону некоторым частям войск указания, как поступать, если японцы начнут наступление.

Около двух часов ночи дом следственной комиссии окружила цепь японских солдат. С. Лазо дал указание караулу не оказывать сопротивления японцам и вывесить белый флаг. Тогда в здание вошли два японских офицера с солдатами и потребовали сдать оружие. Члены Военного совета и караул выполнили это требование.

На другой день на допросе С. Лазо назвал себя прапорщиком Козленко. А. Луцкий и В. Сибирцев сказали свои настоящие фамилии. После допроса всех штатских японцы выпустили, а военных задержали.

7 апреля С. Лазо удалось отправить в Ревштаб записку, в которой он сообщил, что назвался прапорщиком 35 полка Козленко и надеялся, что его освободят.

Но это были напрасные надежды. Рано утром 9 апреля, когда все остальные арестованные спали, трех членов Военного совета С. Лазо, А. Луцкого и В. Сибирцева увели. С тех пор они бесследно исчезли.

На запросы Приморского правительства, владивостокской общественности и печати: «Где Лазо, Луцкий и Сибирцев?» — японцы неизменно отвечали: «Японскому командованию ничего неизвестно!»

Страшная тайна о гибели трех замечательных, мужественных коммунистов была раскрыта только после освобождения Дальнего Востока от белогвардейцев и интервентов.

С. Лазо, А. Луцкий и В. Сибирцев были увезены японцами на станцию Муравьев-Амурский (ныне станция Лазо) и переданы в руки бандитов-офицеров Бочкарева и Ширяева, которые сожгли их в паровозной топке...

Так погибли герои-борцы за Советское Приморье Сергей Лазо, Всеволод Сибирцев и Алексей Луцкий.

От рук японцев погибли многие, в том числе начальник партизанского гарнизона в Никольске-Уссурийском Андреев.

Уцелевшие партизанские отряды и воинские части уходили в тайгу и в сопки, а через некоторое время перешли оттуда к активным действиям.

Партизаны били японские заставы, караулы, обозы, отдельные части, где только могли. Старшина консульского корпуса Колдуэлл будто не замечал всего этого. Представители иностранных государств 5 апреля устроили два совещания: консульского корпуса и руководителей военных миссий и атташе. На этих совещаниях протесты правительства земской управы даже не обсудили. Совещания ограничились тем, что японцам было предложено снять японские национальные флаги, вывешенные над правительственными и общественными зданиями.

Обстановка безвластия, которая создалась после японского выступления, требовала принятия срочных чрезвычайных мер: перевода партийной организации на нелегальное положение, реорганизации воинских частей, укрепления революционных сил.

Н.К. Ильюхов

Вечером 5 апреля в помещении Центросоюза (угол Светланской и Посьетской) собрался небольшой актив большевиков, который обсудил создавшееся положение. Для руководства подпольной деятельностью большевистской партии актив избрал областной Революционный штаб в составе: И.Г. Кушнарева (председатель), М.В. Власовой, М.И. Губельмана, И.Н. Панкратова, Ефима Ковальчука и А. Климова (секретарь). Облревштаб сначала помещался на Пекинской улице, в полуподвальном помещении дома, арендуемого Закупсбытом, почти рядом с японским генеральным консульством. Особый отдел Военного совета был включен под таким же названием в аппарат Ревштаба. Руководил отделом К. Пшеницын. Кроме него в отделе работали В. Шишкин, Н. Ильюхов, Н. Руденко, Р. Шишлянников, Кригер-Войновский, П. Пынько и Л. Бурлаков. Помещался отдел на Посьетской улице и проводил в жизнь важнейшие решения Ревштаба партии.

Военно-технический отдел, состоящий из опытных и энергичных коммунистов-подпольщиков, быстро связался со всеми низовыми партячейками, и вся партийная организация без паники перешла к подпольной деятельности. Отдел проводил агитационно-массовую и партийно-организационную работу и разведку.

Ревштабом был создан также финансово-хозяйственный отдел. 6 апреля около пяти часов вечера я был вызван в Ревштаб. Там я застал И.Г. Кушнарева, М.В. Власову, И.Н. Панкратова, М.И. Губельмана, Е. Ковальчука и К. Пшеницына.