Валерий Свешников - Свобода, овеянная ветром

Каждое утро много повозок въезжало в город, а после полудня начиналось их движение обратно. Мы – мальчишки нередко просились проехаться на санях или телеге, особенно, когда шли из школы. Иногда возница вез колоб, или прессованный жмых, – очень желанный для нас продукт. Если он оказывался, на наше счастье, из семечек подсолнуха, то мы знали – это настоящее лакомство. Тут мы почти слезно просили подвезти нас с надеждой, что выпросим кусочек вкусного, но все-таки комбикорма.

Родители, да и я сам, отметили момент, когда закончилось мое детство. Как-то зимним вечером в холода я решил согреть свои игрушки и уложил их к себе в кровать. Утром же переложил их в коробку, в которой они хранились, задвинув ее под кровать, и затем с ними уже играла только сестра Ира, а я перестал. Но начал читать книги.

Часто о моих сверстниках говорят, что мы все время сетуем, что и кипяток прежде был горячее и сахар слаще. Пусть, что угодно говорят, но точно, прежде зимы бывали более суровыми и продолжительными.

Первые морозы обычно начинались в конце ноября. Примерно целую неделю удавалось покататься на коньках по уже окрепшему и надежному льду реки. А затем начинались снегопады, после которых мы уже ждали открытия катков, чтобы там покататься на коньках. Сразу по первому снегу вставали на лыжи. Чуть позднее начинали кататься с ледяных гор на самодельных «экипажах» с тремя коньками, называемых нами драндулетами.

Что-то подобное теперь используют спортсмены, но называют его тобогганом, а то и бобслеем. Скорости на нем развивали потрясающие, а «трассами» нам служили обледеневшие тропы по берегам реки.

До наступления зимних каникул мы с нетерпением ждали оттепели, чтобы построить снежную горку и крепость. За декабрь обычно наваливало столько снега, что горка получалась высокой и «работала» она до середины марта.

В соседнем дворе находился питомник служебных милицейских собак. Зачем-то служителями перед ним расчищалась площадка, а снег они сгребали в громадный сугроб. Он был так высок, что мы в нем вырубали или выкапывали пещеры, похожие на иглу, в наш полный рост.

Такие громадные сугробы к февралю вырастали во многих дворах. Поэтому игра в «Царя горы» становилась главным развлечением нашего времяпрепровождения.

Еще одна забава появлялась после обильных снегопадов, Мы находили большие сугробы и прыгали в них с заборов и сараев, но при этом старались так кувыркнуться, чтобы в воздухе сделать кульбит, и почти встать на ноги.

Естественно, вываливались в снегу настолько, что приходилось долго отряхиваться, чтобы без особых родительских укоров явиться домой.

Это было замечательное время, когда нас переполняло счастье оттого, что много снега. А настоящим наказанием был приказ родителей – не пойдешь гулять!

Наша жизнь протекала размеренно, без особых потрясений, но не скучно. Заметным событием становился приезд гостей из далеких мест. Сейчас уже трудно восстановить степень их родства или историю знакомства. Однако еще помнятся некоторые удивительные события того времени.

Так, однажды, в середине декабря, из Вытегры приехала Любовь Николаевна. Целью приезда она назвала необходимость «отоварить» что-то для детского дома, где она работала. Время тогда считалось неспокойным, что вносило некоторое своеобразие в поведение людей.

Впрочем, трудно сказать, было ли оно – время когда-нибудь спокойным. Но в этот раз Любовь Николаевна везла крупную сумму казенных денег, и решила обезопасить себя. Чтобы деньги не сперли по дороге или, попросту, не ограбили ее, Любовь Николаевна засунула их в валенки!

Дорога из Вытегры неблизкая, поэтому наша гостья почти двое суток добиралась до Вологды, что называется, на перекладных.

Как только она вошла, то сразу стала переодеваться, и вначале достала свои «валютные резервы» – сняла валенки. Скинула их и обреченно охнула – большая часть денег оказалось истертой, и стало понятно, что теперь никто и нигде их не примет.

Хорошо, что в небольших городах многие жители знали друг друга, а некоторые из них считались еще и родней. Мой отец узнал у кого-то из знакомых, что делать с такими деньгами, и помог их обменять в банке.

По поводу восстановления кредитоспособности Любовь Николаевна предложила устроить небольшой праздник. При всегдашнем дефиците на столе общими усилиями была выставлена вкусная еда, вино, а родители даже добыли фрукты – предновогодние мандарины.

Почти к каждому новогоднему празднику мандарины появлялись в продаже. Запахи елки и мандаринов сохранились в памяти, как ароматы праздника.

Ну, и еще к ним примешивался запах елочных свечей. Было такое огнеопасное украшение елки – свечи в небольших подсвечниках с прищепками. Их зажигали только в присутствии взрослых. При зажженных свечах запах елки усиливался, поэтому и запомнился.

Хотя до Нового года было еще две недели, но предпраздничный настрой незримо витал над столом, и как бы добавлял радости к восстановлению финансового состояния гостьи. Все понимали, что если бы не удалось обменять истертые деньги, то Любовь Николаевна могла оказаться в трудном положении. И тогда было бы не до праздника.

Мы, дети, уже готовили какие-то стишки, чтобы читать их у елки. После нашего пробного выступления, мы получили свои заработанные мандарины.

Естественно, тут же их очистили и стали есть. Нам предложили угостить гостью, тем более, что ей уже предлагали их попробовать, но она почему-то отказывалась.

Мы, само собой, поделились мандариновыми дольками с нашей гостьей. Она откусила кусочек, и… что произошло дальше, просто трудно передать словами.

Любовь Николаевна вскрикнула, вскочила и бросилась к умывальнику. Она, плача и постанывая, полоскала рот и что-то пыталась говорить, точнее, невнятно и умоляюще кричать при этом.

Ей стало, действительно, так плохо, что она, наконец, и произнесла возмущенно, спрашивая, что за гадость мы ей дали. Любовь Николаевна даже пыталась помыть язык мылом, а потом еще и вытереть полотенцем. Короче, весь праздник оказался испорчен этими несколькими дольками мандарина.

Гостью даже трясло от пережитого. Но постепенно все прошло, и мы вернулись за стол, но уже без мандаринов в вазе. Мы даже не стали поджигать брызги из кожуры мандаринов в пламени свечи.

Этот «фокус» состоял в том, что, сжимая кожуру близ пламени свечи, мы направляли небольшие брызги сока в огонь. Они довольно красиво вспыхивали, а в воздухе распространялся очень приятный аромат.

Праздник прошел без веселых воспоминаний и шуток.

А через несколько дней Любовь Николаевна на какой-то базе приобрела, наконец, товары для воспитанников своего далекого детдома. Среди покупок виднелась какая-то одежда и обувь, посуда и, самое главное, обнаружились несколько связок книг. Их оказалось примерно около двухсот, но новеньких, пахучих и… прекрасных, потому что мной не читанных. Какое счастье мне привалило!