Александр Радковский - Стихи. Воспоминания об Арсении Тарковском, Марке Рихтермане

Хоть снега принеси сюда из января —
Из облака поймай, коснись рукой сугроба…

Я это говорю, почти не говоря.
Горячим языком не ощущая нёба.

Там у тебя опять – вселенский снегопад.
И ты опять идёшь аллеей зоопарка.
Иди, иди, смеясь!.. Я ж не могу назад,
Я здесь ещё пока, где нестерпимо жарко.

Вселенский снегопад… А здесь – ни ветерка.
На спёкшемся песке – распластанная чайка.
И жалко мне её, и жалко ручейка —
Облезлого щенка по имени Ушайка [1] Речонка в Томске. .

Ладонью провожу по треснувшей коре…

Бог мой, и ты меня своей рукой касалась!

Вселенский снегопад в наивном январе.
Откуда я ушёл, а ты – навек осталась.

Рождественский снежок спешил, с небес скользя…

Громоздкий зной скрипит, как ветхая телега…

Я знаю – ничего оттуда брать нельзя.
И всё же – принести хотя бы горстку снега!

Что же все-таки ещё
мне отныне остаётся,
Кроме древа снегопада, шелестящего в былом?..
…Я вернулся в те места, где река о ноги трётся,
Где с холмов стекает небо, где каштаны за углом…

Я вернулся в те места, где чуть свет моя обида
Через парк спешит к трамваю в синем стираном плаще…
Впрочем, что я говорю?.. Что мне в том, что не забыто,
Если снег и здесь – в июле! – жжёт, не тает на плече?

Если снег ноябрьский тот – даже здесь и то не тает,
А сквозь сон всё сыплет, сыплет на ресницы, на висок…
Просыпаюсь, сжав снежок… Вновь стремительно
светает…
Вновь кузнечик рыжий скачет от меня наискосок…

Вновь – каштаны за углом… Вновь река лизнула руки…
Вновь дымящееся небо медленно с холмов скользит…

Впрочем, что я говорю, если все исчезли звуки?

Только древо снегопада шелестит да шелестит…

Оля, знаешь…
(А впрочем, совсем не о том
Я хотел бы сказать и – другими словами,
Но не помню тех слов…) Птица в небе пустом
Машет, машет, и машет, и машет крылами.

Только поздно лететь. И – зачем? И – куда?
На декабрьской земле нет ни горсточки снега.
Углем стало зерно. Камнем стала вода.
Ни еды. Ни питья. Ни тепла. Ни ночлега.

Вот, крыла распластав, птица в небе висит:
Ни к чему – голосить, ни к чему – торопиться.
Сжавшись в жалкий комок, птица с неба скользит —
На проклятую землю упасть и разбиться.

Поздно, поздно лететь… Может, птица права?

В мёртвой роще стою у замёрзшего поля.

Я хотел бы сказать не такие слова.
Но не вспомнить тех слов.
Что же делать нам, Оля?