Владимир Арский - Записки из Детского Дома

– Я поиграю немного? – пробасил он.

– Да, проходи.

Женька сел играть, через некоторое время я к нему подошел и поинтересовался:

– Что это за надпись у тебя? Что значит?

– А, это что ли? – махнул он рукой. – Война. Кликуха моя.

– А с ошибкой специально сделали?

– В смысле? – удивился Женька.

– В прямом, «война» ведь через «о» пишется…

– А, черт! Вот он сволочь!!! – начал он на кого-то материться, выключил игру и вылетел из класса.

Война был из какой-то деревни. Кличку ему дали там же, и неспроста. Как только он выпивал самогона, в деревне начиналось настоящее побоище. Громил все на своем пути, дрался со всеми, кого видел вблизи. Утихомирить в тот момент никто его не мог. В итоге родителей лишили прав, а его определили к нам. И в прямом, и в переносном смысле Войну перевезли в детский дом.

Через несколько дней он снова постучался в мой кабинет. Я открыл. Он опять по пояс раздетый. Но теперь в надписи «ВАЙНА» буква «А» была жирно несколько раз обведена в кружок, видимо, означавший букву «О». Я ничего не сказал, улыбнулся, а он, как ни в чем не бывало, прошел к игровому месту. Ну, хорошо. Эту ошибку он хоть как-то исправил.

В детском доме Война, конечно же, был лидером. Но в силу своего простоватого, деревенского характера то ли делал вид, то ли действительно об этом не догадывался. Использовал он свое лидерство только для того, чтобы за него выполняли обязанности дежурного, приносили сигареты и еду из столовой прямо в группу. Хотя, в принципе, что еще нужно?

При мне он жил в детском доме последний год. Сразу же после выпуска, подвыпив, он с парой дружков решил у кого-то отнять машину и немного покататься. Выбрали автомобилиста они явно неудачно. Парень неплохо владел боевыми искусствами и решил постоять за себя. Из завязавшейся драки Война вышел со сломанной рукой и со своим же ножом, торчавшим из ноги.

Всем войнам когда-то приходит конец. И вскоре из-за своего воинственного характера Женька угодил в колонию.

А вот эту ошибку ему уже не исправить.

Долгий и настойчивый стук раздался в дверь моего класса. Я открыл. Оттолкнув меня, в кабинет буквально влетела разъяренная замдиректора по воспитательной части Любовь Нефедовна, которая по совместительству была еще и воспитателем на группе.

Это была моложавая и шустрая женщина пенсионного возраста в очках, нелепо посаженных на острый кончик вездесущего носа. Почему-то поверх своей одежды она часто надевала нараспашку белый медицинский халат, что, несомненно, придавало к ее педантичной строгости еще и холодную, строгую педантичность.

– Так! Ну-ка, вставай и проваливай отсюда! – закричала она на смуглого парнишку по кличке Тарас.

– Да пошла ты на хрен! – ровным тоном отвечал ей тот, продолжая гонять по полю виртуальных футболистов.

– Быстро вставай, давай! Иначе компьютер ты этот больше не увидишь!

– А с хрена ли? Это мой комп! Я его выиграл на футболе!

– А кто устроил вам эту игру? Кто тренировал вас? Кто кормил все это время? В чьей форме вы там бегали?

– Ты че, попрекаешь?!

Какое-то время они вели перебранку на равных с матом, с криками.

– Так, все. Я пошла за директором! – выпалила женщина и так же стремительно вылетела из класса.

– Из-за чего она ругается? – сразу же спросил я Тараса.

– Да набухался я недавно! А эта… теперь «задолбала», компом попрекает! Заберет, говорит. Пусть только попробует. Я всю группу разнесу! Я отвечаю за свои слова.

Женщина в белом халате быстро вернулась, только на этот раз за ней тянулся хвост. Следом в кабинет вошла директриса, Валентина Антоновна – грузная пожилая женщина со светлым, хитрым, прямым и пронизывающим взглядом. За ней сразу подоспела замдиректора по учебной части Людмила Бенедиктовна – кудрявая женщина пенсионного возраста, в старомодной одежде, с огромными черными кругами под глазами и гнилыми зубами. С небольшим опозданием вошла полноватая гром-женщина – замдиректора по хозчасти. В общем, привычная делегация в полном составе.

Они обступили Тараса со всех сторон и буквально начали его терроризировать. Остальные ребята, человек пять-шесть, тихо продолжали играть и делали вид, что ничего не происходит. Тарас, кстати, пытался тоже делать такой вид, как будто это не ему говорят, как его поставят на учет в наркологию, что все будущее у него будет перечеркнуто, что пойдет он по стопам родителей-алкоголиков…

– Ты мать мою не трогай, – отмахивался Тарас в эти моменты, обильно сдабривая свои фразы матом, но не прекращая играть на своем компьютере.

Наверное, если было можно, он влез бы в монитор и растворился в этой игре, лишь бы не слышать весь этот кошмар.

– Да он и не слушает нас, ему вон все равно, сидит, играет, – проскрипела кудрявая женщина-вампир.

– А ты че, Пудель, подтявкиваешь? – огрызнулся Тарас.

Рядом послышались смешки.

– Да нужно просто вырубить щиток! – крикнула гром-женщина и без лишних раздумий щелкнула кнопками на рубильнике.

Компьютеры потухли, послышались недовольные вздохи.

– Ну, все, сволочи, хана вам!

Тарас вскочил с места и выбежал из кабинета.

– Так, Владимир Васильевич, давайте этот компьютер на склад отнесите, – велела мне директриса.

По коридору послышались удаляющиеся удары по дверям и звуки разбитых стекол. Позже я узнал, что он действительно разгромил половину группы, где жил. Окна, двери, столы…

Да, Тарас отвечал за свои слова.

На вид он был довольно хрупким парнишкой. И кроме любви к алкоголю и наркотикам имел еще и огромную любовь к футболу. Кстати, это описание вполне подходит не только Тарасу. Таких парней при мне было с пару десятков. Буквально в каждом выпуске была пара-тройка ребят, которым, казалось бы, по внешнему виду и по состоянию здоровья дорога в спорт вообще заказана, но, вопреки этому, на футбольном поле они были гениями мяча.

Однажды я стоял на поле и наблюдал, как физрук проводит тренировку. К нему зашел товарищ по личному делу, но ненадолго задержался на игре. В какой-то момент он спросил:

– А это кто такой ловкий? – указывая на Тараса. – В команде какой-то, наверное, профессионально занимается?

– Кто? Тарас, что ли? – удивился физрук. – Да брось, нюхач еще тот!

Возвращаясь в здание, я подумал: а что если Тарасу организовать спортивный режим, питание, как у игроков нашей сборной, дать ему такие же гонорары? Добился бы он успеха большего, чем они? Или это игроков сборной следует поместить в интернаты, на госхарчи и выдавать в месяц двести рублей пособия?

Неизвестно, для кого какие условия станут толчком к успеху. Я знаю только то, что после выпуска Тараса как футболиста никто не узнал. Как, впрочем, и остальных похожих на него ребят.