Владимир Арский - Записки из Детского Дома

– Да ладно вам, Владимир Васильевич, – подбодрил меня Филиппок. – Не расстраивайтесь. Она скоро сама забудет про свой план.

Но Любовь Нефедовна не забыла. Конца рабочего дня я ждал с нетерпением.

Гена Лопухов любил кушать все, что не любят обычные дети. Он любил сало, рыбу, печень, чеснок, яйца. Неизвестно, где и когда он ел чеснок, но чесночный запах преследовал его постоянно. Печень он съедал за всех сразу же, на ужине. А когда у него откуда-то появлялся кусок сала, он непременно прятал его за пазухой и, понемногу откусывая, таскал его так с собой весь день. Невозможно было уговорить его не засовывать сало под майку!

Обычно, когда давали вареные яйца, большинство ребят их тоже не ели. Гена собирал их со всей столовой и где-то прятал. Потом помогал поварам что-то принести-унести за несколько рублей. Он шел в магазин и на эти деньги покупал пакетик майонеза. Хорошо, когда лук зеленый мог найти. Лук он тоже очень любил.

В один из таких «яичных» дней он долго и старательно столовой ложкой нарезал яйца в тарелку, порубил чеснок и зелень, потом все обильно заправил майонезом. Отличный салат получился в тот раз! Мне даже издалека было заметно, как Гена сглатывал слюну в предвкушении. Но есть сразу было нельзя. Нужно было куда-то уединиться, чтобы ребята не доставали. Обычно он «пропадал» в мастерской или в столовой у поваров.

Гена взял тарелку, я отвернулся в окно, чтоб его не смущать. Вдруг кто-то что-то крикнул, я сразу же обернулся: тарелка вдребезги, весь пол в салате, Гена в конвульсиях. Ребята смеются.

Позже, вечером, когда все уладилось, я лишний раз поинтересовался, как он себя чувствует. Генка сказал:

– Салат жалко. Вкусный, наверное, был.

Весна – отличное время для рыбалки! Об этом я узнал от своих же первых воспитанников. А также и то, что начинать нужно как можно раньше, с утра. Поэтому приходите-ка, Владимир Васильевич, не к 8.00, а к 7.00. Нет? Ну, так хотя бы к 7.30.

Наш детский дом располагался вблизи реки, идти до берега минут пять, не больше. Но разве будет хороший улов с дамбы? Или с песчаного пляжа? Конечно, нет. Идти нужно было за два-три километра, к небольшому заливу. Вот там рыбы полно, да и лишний раз никто не потревожит. Каждый выходной в конце весны и начале лета мы пропадали там на весь день, забывая про обед и ужин: за ними бегал специальный посыльный. Вообще все было распределено по ролям. Кто-то отвечал за еду, кто-то нес снасти, кто-то копал червей, кто-то насаживал, кто-то ловил, кто-то собирал улов. Вот он – индивидуальный подход.

Ничто так не способствует дружбе, как общее дело. Рыбалка – одно из самых лучших занятий в этом плане. Я сидел на траве вблизи реки, рядом были все мои ребята-рыбаки. Изредка квакали лягушки. Мы все улыбались весеннему солнцу. Помню, я подумал о том, что главное в моей работе – совсем не работа.

На лето всех детей из детского дома вывозили в загородный лагерь. Так как сотрудники лагерей отказывались работать с нашими детьми, да и дети их не особо слушались, вместе с ребятами отправляли еще и отряд наших воспитателей. Каждому из нас необходимо было отработать там хотя бы одну смену.

Что такое лагерь? Смотря кому задать этот вопрос. Домашний ребенок ответит, что это сосновый бор, теплая речка, спортивные мероприятия, игры, эстафеты, смешные сценки, дискотеки и новые знакомства. Воспитанник детского дома скажет, что это ночные побеги на соседние турбазы, возможность украсть, выпить или уединиться с девочкой. Воспитатель скажет, что это наказание – двадцать одни сутки вдали от дома, за городом, на закрытой территории с отрядом подростков, постоянно планирующих побег, воровство, пьянку или драку, отсутствие возможности нормально поесть, выспаться и помыться. И все это за копеечную зарплату.

И для всех вместе лагерь – это один и тот же день, который повторяется двадцать один раз и выглядит следующим образом: подъем, зарядка, завтрак, кружки-игры, обед, сончас, полдник, игры, вечернее мероприятие, ужин, дискотека, второй ужин, отбой. Различие в днях – это тема вечернего мероприятия. Инсценировать музыкальный клип или разыграть сказку? Кстати, интересно, сильно ли волновал этот вопрос парнишку вроде Балагана, которого периодически ночью вытаскивали из кровати его подружки Ольги?

Когда смена кончалась, домашних детей увозили, а через пару дней завозили новых. Наши оставались. И еще раз. И еще. И так все лето. Последняя смена без преувеличений была для ребят самой тяжкой. Мало того что одни и те же мероприятия по четвертому кругу, так плюс к этому начинается сезон дождей, а с ним и запрет на купание в речке, холод и сырость в сосновом бору, ощущение заканчивающегося лета, приближающейся учебы, а для кого-то – скорого выпуска в свободную и пугающую взрослую жизнь. Настроения нет ни на что, опустив руки, ребята ходят от дерева к дереву, унылые и скучающие. Я знаю это, потому что всегда приезжал к ним именно на последнюю смену.

Но вскоре наступала осень, разговоры о лагере утихали, ребята потихоньку втягивались в учебный процесс, а выпускники – во взрослую жизнь, все реже и реже посещая детский дом. Кстати, в одно из таких редких посещений девушка Ольга безуспешно пыталась скрыть от всех свой округлившийся живот.

Лето выдалось замечательное!

На следующий год моя мама как-то быстро и спонтанно решила уйти с должности секретаря и переехала жить в северные края нашей страны – где провела свою молодость, где когда-то родился и я. До тех пор я частенько забегал к ней в кабинет на чай, пообщаться, что-то обсудить. А теперь остался один. И в своем доме, и в детском.

В то же время я поступил на филологический факультет. Университет находился в соседней области, на время учебных сессий приходилось уезжать туда на пару-тройку недель. И вернувшись в город после первой же сессии, как только я вошел в здание нашего «инкубатора», пожилая вахтерша огорчила меня новостью, что моей восьмой «семейки» больше не существует.

Я прямиком направился в кабинет директора с вопросами.

– Володь, да, группу вашу пришлось расформировать, мы решили там сделать ремонт. Мальчишек раскидали по разным «семейкам», – сообщила мне Валентина Антоновна.

– Но зачем сейчас ремонт? – удивился я. – Середина учебного года, зима… Обычно ведь это все летом бывает.

– А это не твоего ума дело, – сразу же осекла меня она.

– Да, извините… Но с кем я тогда теперь буду работать?

– Пока решаем этот вопрос. Но скорее всего на «индивидуалку» пойдешь. Ну, или по замене на разные группы будем ставить, когда кто-то заболеет, не выйдет.

– Понял.

Хотя ничего я в тот момент еще не понял.