Владимир Арский - Записки из Детского Дома

– Сигарет? Ну, хорошо. А каких?

– Самых дешевых. Это для детей.

– В смысле? – удивился я.

– Ну, чтоб они не психовали, не убегали, мы им тут, курящим, обычно выдаем по несколько штук на день. Потом с детских денег вычитаем.

«Ну, раз с детских вычитают, тогда все честно», – подумал я.

По факту мне было уже восемнадцать лет, но на вид – всего лет пятнадцать. Поэтому мне, по вполне понятным причинам, пришлось лицом к лицу столкнуться с борьбой против курения: в магазине меня попросили предъявить паспорт. Стало как-то обидно и даже неловко.

«Блин, даже воспитанникам продают!» – думал я, при этом краснея и все-таки доставая документ.

– Да я же это не для себя, – наивно и банально попытался я объяснить.

«Это ж все для детей…» – продолжил я мысленно, отходя от кассы с блоком дешевых сигарет.

Прошло два года. Я окончил педагогический колледж и все лето провел в безуспешном поиске «нормальной» работы. Приближалась осень. Как-то раз ко мне в компьютерный класс вбежала Любовь Нефедовна в белом халате, как всегда, делая вид, что рассматривает какие-то бумаги поверх очков.

– Володь, я сейчас список воспитателей комплектую на новый учебный год. Ты уже окончил колледж?

– Ну да, – неуверенно протянул я.

– Так вот, у нас там одна воспитательница с восьмой группы уходит в декрет. Может, возьмешь ее полставки? Это всего тринадцать часов. А если в выходные будешь работать, то это вообще – только раз в неделю придешь с утра. Например, в одно воскресенье с восьми утра до девяти вечера отработаешь и все. Ты же в лагере был пару раз вожатым?

– Ну да… – снова ответил я.

– Так вот, ничего же сложного? Все то же самое, только воспитателем будешь. Да и тем более у тебя ключ от компьютерного. Откроешь им кабинет, посадишь играть и никаких хлопот!

– Не уверен, что это то, что мне бы хотелось… – начал было я, но долго слушать Любовь Нефедовна не любила.

– Я, конечно, понимаю, работа это не мужская. Но это же временно, потом найдешь получше, престижнее, где платят больше, а пока у нас подработаешь. На хорошую группу поставлю. Да что говорить, пошли за мной, сейчас сам все увидишь!

Я шел за развевающимся белым халатом по коридору, уговаривая себя, что все это, действительно, будет временно. До того момента посещать детские группы мне не приходилось, ребята сами приходили ко мне в кабинет. Мы поднялись на второй этаж детского корпуса. Любовь Нефедовна постучала в старую деревянную двустворчатую дверь. Послышались шаги, нам открыла пожилая смуглая женщина.

– Добрый день, Галина Михайловна. У вас все на местах? – строго задала Любовь Нефедовна, как я потом понял, стандартный и привычный вопрос.

– Конечно. Проходите, посмотрите.

– Я хочу ребят с Володей познакомить. Если ему понравится, будет у вас на группе по выходным. Вы же не против? – спросила она и посмотрела на воспитательницу поверх очков.

– Конечно, нет. Да и вообще, как было бы здорово: парень на группе! – улыбнулась мне Галина Михайловна и провела нас в помещение.

У входа располагались полки, на которых в ряд стояли несколько десятков пар обуви, что сразу показалось мне неестественно и как-то казенно для детской жилой комнаты. По другую сторону – две двери в туалет и умывальники. Я всегда думал, что в жилье должен быть один унитаз, а здесь их было штук пять, перегороженных нелепыми фанерными панелями. Рядом, за стеной – так же: штук пять умывальников и душевая кабина.

Мы прошли в игровую комнату, где кучка ребят, человек десять, сидели на ковре у телевизора.

– Ну вот, смотри. Отличные ребята! – указывая, как на витрину, сказала мне женщина в белом халате.

Все дружно посмотрели на меня и, не стесняясь, начали шептаться между собой:

– А че это за пацан?

– Не знаю.

– Кто это?

– Я тоже не знаю.

– Да это тот, кто компы чинит.

– Дети, познакомьтесь, это Владимир Васильевич, – представила меня Любовь Нефедовна. – Вы многие его уже видели, он работает у нас в компьютерном классе. Хотите, чтоб он был у вас воспитателем?

– А в компы будем играть? – без промедления спросил один из мальчишек у меня.

Я переглянулся с Любовь Нефедовной, она чуть заметно кивнула.

– Конечно, – говорю. – По воскресеньям, в мою смену, обязательно будете там играть!

– О! Тогда круто! Классно! – стали радостно и дружно выкрикивать ребята.

После всех необходимых процедур с моей стороны – согласия, подписей об ответственности за жизнь и здоровье детей – я снова плелся по коридорам детского дома за Любовь Нефедовной и слушал какие-то важные советы, рекомендации, касающиеся группы:

– Ну, вот и отлично! Ребята, правда, хорошие. Я думаю, вы подружитесь. Сложных там немного. Ну, разве что Светка Писарева, с ней могут быть проблемы, она немного того, с диагнозом. Сам увидишь. Может быть буйной, в школе учительницу с лестницы столкнула. Но ты не бойся, начнет буянить, в соседнюю группу постучишься, там девчонки-воспитательницы помогут, быстро ее утихомирят, она их боится. Так. У Генки Лопухова может случиться припадок эпилепсии. Следи, чтоб таблетки вовремя принимал, а то он иногда обманывает, не пьет. Если упадет, сам от него не отходи, мальчишки пускай за медиками бегут, они все знают уже, привыкли. Потом. Ну, Сухарев с Киржановым могут напиться, случай уже был. Тоже следи. Золотников может к матери убежать. Глаз да глаз, сам не отпускай, замучаемся потом бегать, искать по городу. За Барановым тоже следи, он бродяжник и курит уже, а взрослые мальчишки заставляют его бегать сигареты стрелять. Ну, Филиппок – просто грязнуля, чтоб тебя как воспитателя не позорил, смотри по утрам, чтоб мылся, зубы чистил, все чистое надевал. Мишка Переломов нервный немного, но хлопот не доставит, думаю. Он парень взрослый, кстати, всего-то на год младше тебя, уже в техникуме учится. Два брата Белоножко, Ванька старший и Женька младший, деревенские, они хорошие. Так. Ну, вроде по всем сказала, если что, приходи, все подскажу, научу.

– И это хорошая группа? – удивленно спрашиваю я.

– Остальные сложнее.

В детском доме ребята жили «семейными группами», а проще говоря – «семейками». Суть этих «семеек» в том, что в одной группе собирали детей разных возрастов – от самых маленьких до совсем взрослых. Все потому, что у неблагополучных родителей часто рождаются не один и не два ребенка. При лишении родительских прав всех братьев и сестер помещают в детский дом, а чтобы не разъединять, определяют в одну «семейку». Например, у меня такими оказались двое братьев Белоножко – задорные, смуглые и курчавые деревенские мальчишки.

Но там, где не было братьев и сестер, разные возраста объяснялись тем, что старшие ребята должны помогать младшим, учить их чему-то, а младшие, в свою очередь, должны брать с них пример. Идея была крайне успешной, так все и получалось. Старшие, с сигаретой в зубах, помогали младшим освоить профессии «разнорабочий» и «принеси-подай», а те, вырастая, тому же самому по прошлому примеру учили следующее поколение.