Лора Томпсон - Агата Кристи. Английская тайна

По вечерам мы иногда устраиваем в салоне танцы и пение. Миссис Кристи охотно принимала в них участие. Несколько раз пела — что именно, я не могу сказать, поскольку в музыке несведущ, — часто танцевала и легко находила общий язык с молодежью, отдыхающей на нашем водном курорте…

Что она рассказывала им о себе, я не знаю, но они хоть и отмечали сходство между своей новой знакомой и пропавшей женщиной, на самом деле не верили, что это действительно миссис Кристи».

«Мейл» также докладывала, что во время пребывания в Харрогите Агата накупила много одежды. В отеле поначалу больше молчала, но потом завела друзей: другой постоялице, миссис Робсон, дала понять, что оправляется здесь после потери ребенка. Иногда играла на бильярде, хотя и «без особого успеха». Однако «Вестминстер газетт» удалось выяснить у «одного служащего отеля», который видел, как играет Агата, что

«…хоть она и говорила своему партнеру, иностранному джентльмену, тоже остановившемуся в отеле, что играет плохо, тем, кто наблюдал за игрой, было ясно, что она дурачит его…

Это была славная, привлекательная женщина, — сказал он, — веселая, любившая пошутить со служащими. Она совсем не пряталась от внимания окружающих — напротив, принимала самое активное участие в жизни отеля, очень любила петь и играть на пианино в салоне… Ничто не наводило на мысль, что она больна».

Корреспондент «Дейли экспресс» побеседовал с работающей в отеле певицей, мисс Корбетт, которая задним числом проявляла мудрость: «Мы все говорили между собой о том, что это миссис Кристи, но нам не хотелось ничего предпринимать. Она много пела под мой аккомпанемент. У нее высокое сопрано, и она очень мило поет». Один из постояльцев, кажется, коммивояжер, мистер Петтельсон, сообщил газете «Экспресс», что виделся с «миссис Нил» накануне перед ужином и она сказала ему: «О, видите, неожиданно приехал мой брат». Мистер Петтельсон также признался, что другие постояльцы «Хайдро» догадывались, что это миссис Кристи, но он «не мог себе даже представить такое». Она «всегда казалась задумчивой. Однажды я спросил ее: „Откуда вы приехали? Вы живете в Лондоне?“ Она ответила: „Нет, я не живу в Лондоне. Я живу в Южной Африке“. Я сменил тему, поскольку мне показалось, что ей не хочется продолжать этот разговор».

На следующий день мистер Петтельсон поведал еще кое-что: газете «Дейли ньюс» он сообщил, что они с Агатой подружились. «Может быть, потому, что мы оба любим музыку». Рассказал, что она купила и подписала для него ноты песни «Ангелы да хранят тебя», которую они незадолго до того исполнили вместе. По поводу встречи с Арчи он высказал такое соображение: «Мне показалось странным, что ее брат был так подавлен».

На следующий день странным стало казаться многое. Пятнадцатого все газеты как попугаи начали добросовестно повторять версию об амнезии, описывая «жалостную» сцену воссоединения четы Кристи и то, как Арчи пытался заставить Агату вспомнить, кто он. До той поры тон репортажей был в целом весьма сочувственным и доброжелательным. Но цинизм уже начинал снова закрадываться в репортерские сердца.

«Никаких признаков утраты памяти», — глумливо оповещал заголовок в «Вестминстер газетт», [219] Эта газета весьма напоминала современный таблоид: стремилась к сенсациям, была весьма скептична в суждениях и в высшей степени «читабельна». Однако много позднее Розалинда получила письмо от Тревора Алена, в свое время освещавшего всю эту историю для «Газетт». Теперь он писал «Автобиографию» и просил Розалинду дать ему «истинное объяснение тогдашнему исчезновению» ее матери. В ответ она повторила ему «официальную» версию, которую Ален и изложил, сообщив Розалинде, что считает «это полным и окончательным объяснением». которая «проконсультировалась с ведущими специалистами-психиатрами» по этому вопросу. Невозможно, утверждалось в статье, потерять память и при этом продолжать совершенно нормально вести себя, не выказывая никаких признаков смятения. Неправдоподобно также, чтобы Агата не узнала своего имени в газетах. Арчи тем не менее непоколебимо стоял на своем, но добавил: хотя Агата и не помнит, как попала в Харрогит, теперь память начинает постепенно возвращаться к ней.

«Сегодня утром, — сказал он, — она смутно припомнила, что она действительно миссис Кристи».

То, как вела себя Агата, когда садилась в поезд от Харрогита до Лидса и потом до Манчестера, поразило газетчиков. «Она весело болтала с сестрой и один раз, смеясь, похлопала ее по плечу». История начинала выглядеть как розыгрыш, и газеты принялись злобствовать. Журналисты были уверены, что читатель тоже чувствует себя оскорбленным, поэтому они ничем не рискуют, особенно вытягивая на поверхность тему денег. Во сколько обошлись поиски Агаты? «Дейли скетч» оценила их в сумму от тысячи до трех тысяч фунтов, но впоследствии эта цифра драматически возрастала, достигнув в конце концов абсурдной величины — двадцать пять тысяч. Одну из своих корреспонденций «Дейли мейл» начала словами из письма читателя о «беспрецедентном и (как кажется некоторым из нас) неоправданном сосредоточении сил полиции двух графств на исчезновении миссис Кристи. Не вижу никакой причины, — писал читатель, — почему полиция должна тратить тысячи фунтов, которые отнюдь не были предоставлены ей кем бы то ни было имеющим отношение к пропавшей романистке».

Далее возник вопрос об имени, под которым Агата жила в Харрогите, — «имени, совпадающем с именем молодой женщины, одновременно с полковником Кристи гостившей в Хармор-коттедже, годалмингском доме мистера и миссис Джеймс», — многозначительно намекала «Вестминстер газетт». «Дейли экспресс» тоже проявляла подозрительность, обращая внимание на то, что Арчи «особо просил, чтобы имя, которым пользовалась его жена, когда жила на водном курорте, не разглашалось», а также добавляла, что Арчи не намерен возмещать расходы, связанные с ее поисками. «Я никого не просил искать ее, — заявил он. — Я все время знал: она жива, — что и твердил им без конца».

На это, разумеется, возразить было нечего. Но соображения логики больше не имели никакого отношения к тому, как освещалось дело в печати. В головы тысяч людей уже внедрилась общедоступная история исчезновения. Хотя автором ее была сама Агата, ее история была вовсе не такой, какой жаждала публика. Подробности исчезновение публике были недоступны, и поэтому всеобщее мнение склонялось к тому, что ее непостижимое творение есть не что иное, как «спектакль».

Изливая свое раздражение, газеты писали, что сначала она скрылась ото всех на одиннадцать дней; теперь снова скрывается, запершись за воротами Эбни-Холла. [220] В 1960 г. Агата получила письмо от старого друга Джеймса Уоттса, который писал, что тогда, в 1926 г., он получил от Джеймса «длинное письмо, полное проклятий в адрес гнусных репортеров, которые устроили осаду его дома». «Миллионы замечательных парней были убиты во время войны, и это прошло практически незамеченным, — сказал в интервью „Скетч“ мистер Митчелл-Хеджес, „известный исследователь-археолог“. — А тут исчезла всего-навсего одна женщина — и наступил полный паралич». Если бы потерю памяти удалось доказать, Агата утонула бы в общественном сочувствии, писала «Экспресс»; пока же можно лишь констатировать, что ничего, кроме насмешки, не заслуживают «полиция, доказывавшая, что ее мертвое тело лежит в окрестностях Ньюленд-Корнера, рьяные толпы, топтавшие холмы в его поисках, и разные добрые люди, „видевшие“ ее живой в разных взаимоисключающих местах в разное взаимоисключающее время…»