Пирмин Майер - Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме

Зальцбургский протокол от 27 апреля 1526 года, составленный придворным писцом Михаилом Зецнаглом, является самым ранним документом, освещающим детали жизни Гогенгейма. Однако он не может в строгом смысле слова считаться аутентичным источником, поскольку единственный сохранившийся экземпляр этого документа представляет собой лишь копию. [282] В нем содержится запись об оставшемся имуществе доктора Теофраста, который во время крестьянских волнений покинул город. В Зальцбурге он жил в доме Вольфганга Бухлера на Кумпфмюле, сегодняшнем Пфайффергассе, 2. Из одежды в документе названы «сюртук печеночного цвета с беличьей подкладкой», «черный сюртук с черной подкладкой», «простой кафтан печеночного цвета с гербами», «камчатый жилет с черной подкладкой» и «почти до конца вытертый кожаный пояс». Помимо этого, имущество Гогенгейма включало в себя две латунные кружки, два стакана, «латунный светильник» и «маленькую деревянную астрологию, которую нашли уже в разбитом состоянии». В документе упомянуты также «портрет доктора» (возможно, имеется в виду сомнительный зальцбургский портрет Вильгельма фон Гогенгейма), «большие и маленькие книги в количестве 31, некоторые из которых не имели переплета» и «лик Пресвятой Девы, написанный на полотне». Найденные книги говорят о том, что содержащееся в «Парамируме» утверждение Гогенгейма о том, что он в течение 10 лет вообще не брал в руки книг (во избежание упреков в плагиате), является не более чем риторическим приемом (VIII, 33). Зальцбургский протокол представляет собой ценное свидетельство о том, что Гогенгейм покинул город, но, по всей видимости, собирался туда вернуться.

Остаток 1526 года он провел на юге Германии, врачуя людей и тем зарабатывая себе на жизнь. Согласно одному из предположений, он побывал в Ноебурге на Дунае, где встретился с Гансом Килианом, будущим собирателем его трудов. Однако это мнение с большой степенью вероятности можно считать ложным, поскольку Килиану в то время было только 10 лет. [283] Предположение о длительном пребывании Гогенгейма в Ингольштадте и Роттвайле также едва ли соответствует действительности. Возможно, он на некоторое время осел в Баден-Бадене, где вылечил маркграфа Филиппа I от дизентерии. Об этом жадном пациенте, который, по всей видимости, не заплатил ему обещанного гонорара, Гогенгейм на протяжении всей своей жизни хранил недобрые воспоминания (VIII, 34). [284] Во время пребывания в Баден-Бадене он проявлял повышенный интерес к горячим источникам, которыми славился город. Оставшиеся после него описания Бадена в Аргау и австрийского Бадена освещают жизнь и особенности двух городов с бальнеологической точки зрения. Отказавшись от мыслей вернуться в Зальцбург, он приехал в Страсбург. Там 5 декабря 1526 года, согласно широко цитируемому источнику, «Теофраст фон Гогенгейм приобрел право бюргерства». Будучи членом цеха, он мог на законных основаниях заниматься хирургией. Помимо медиков, там существовали цехи торговцев зерном, булочников и производителей крахмала. В Страсбурге Гогенегйм также находил повод для раздражения и недовольства, о чем свидетельствует его спор с неким Венделином, окончившийся в пользу последнего. [285] Но несмотря на это, месяцы, проведенные в Страсбурге, можно считать самыми счастливыми в жизни Гогенгейма. Общаясь с гуманистами, составлявшими ближайшее окружение реформатора Каспара Хедио, поддерживая приятельские отношение со своим состоятельным пациентом Николаем Гербелиусом, другом и единомышленником Вадиана, и открывая свое сердце перед одаренным Ульрихом Гигером из Пфорцхайма, который стал его ближайшим помощником в Страсбурге, Гогенгейм, по всей видимости, чувствовал себя очень вольготно. У нас есть сведения о его ужине с Гербелиусом и доктором Николаусом Хауптом из Дибурга, устроенном 13 января 1527 года. По словам Гербелиуса, оставившего нам свои воспоминания, оба ученых «вели между собой увлекательный диспут о текучести ртути и врожденных уродствах, которые образуются у детей в утробе матери». Вспомним, что эти темы Гогенгейм позже разовьет в своих санкт-галленских сочинениях! Сам Гербелиус страдал от нарушений в пищеварении. Во время лечения он вел дневник, в котором Гогенгейм уже тогда предстал как специалист по желудочным болезням. [286]

Лечение высокородного пациента в Баден-Бадене, который, правда, оставил своего лекаря без полагавшегося вознаграждения, и счастливые месяцы, проведенные Гогенгеймом в Эльзасе, составляют начальный период его возрастающей популярности. Слава о нем распространилась на Верхнем Рейне и дошла до Базеля, где его заочно окрестили чудесным доктором. Широкую известность Гогенгейма подтверждают послания Эразма Роттердамского, написанные им после успешного лечения известного базельского книготорговца Иоганна Фробена. Последнему удалось сохранить больную ногу только благодаря консервативной терапии Гогенгейма, который делал главный упор на использовании природных лекарств, имеющих естественное происхождение. За короткое время Теофраст стал знаменитым врачом, окруженным харизмой специалиста по любым болезням.

Оба письма, написанные в первые месяцы 1527 года, вскоре после приглашения Гогенгейма в Базель, помимо содержащихся в них биографических деталей, много говорят об отношениях между врачом и пациентом, которые были проникнуты одновременно восхищением и недоверием с обеих сторон. Письма Гогенгейма максимально ориентированы на пациента. Создается впечатление, что он всеми силами старался использовать шанс словом и делом помочь своему выдающемуся больному. Со своей стороны Эразм осыпал доктора блестяще сформулированными комплиментами и при каждом удобном случае выражал свою почтительность и благоговение перед умом и опытом Теофраста.