Адриен Бургонь - Мемуары наполеоновского гренадера

Слева от дороги стоял небольшой дом, и я решил зайти. Но едва я оказался внутри, щёлкнул курок ружья и, густой бас проговорил:

– Кто идёт?

– Друг, – ответил я, и добавил, – Императорская Гвардия.

– Ну и ну! – ахнул бас. – Как же, черт возьми, ты так шёл, товарищ, что я не встретил тебя?

Я рассказал своему новому товарищу обо всем, что приключилось со мной с момента атаки казаков, о которой тот мог и не знать.

Мы решили дальше идти вместе. Моим новым спутником оказался старый егерь Императорской Гвардии. С ранцем на плечах, а вместо шарфа на шее – пара брюк. Ему, наверное, они были малы, а мне были бы в самый раз. Я спросил егеря, не продаст ли он их мне и показал ему свои голые ноги.

– Мой бедный друг! – сказал он, – я бы охотно продал их вам, но должен сказать, что они сильно пострадали от огня, да и дырявы во многих местах.

– Ничего, давайте, возможно, они спасут мою жизнь.

Он отвязал брюки и отдал мне со словами: «Возьмите». А я достал две пятифранковые монеты и спросил его, достаточно ли будет этой суммы.

– Достаточно, – ответил он. – Живей одевайтесь и уходим – я вижу, едут двое. Это могут быть казачьи разведчики.

Пока он говорил, я надел брюки, перевязался платком, как и раньше – и мы тронулись в путь. Мы не прошли и сотни шагов, как мой компаньон, который двигался быстрее меня, обогнал меня шагов на двадцать. Он наклонился и что-то поднял. Сначала я не мог понять, что лежит на дороге, но подойдя ближе, увидел мёртвого человека, по форме принадлежавшего к полку Голландских гренадер Гвардии. При нем не было ни ранца, ни медвежьей шапки, но остались ружье, патронная сумка, сабля и чёрные длинные гетры. Я тотчас их снял и надел поверх брюк, чтобы хоть как-нибудь прикрыть прорехи. Потом я снова пошёл вперёд, да так быстро, словно спасался от преследования оскорблённого мертвеца.

Тем временем егерь ушёл далеко вперёд и пропал. Вскоре я увидел большой дом. Это был почтовый пункт – здесь я решил переночевать. Часовой – солдат пехотинец – крикнул:

– Кто идёт?

– Друг, – ответил я, и вошёл.

Внутри дома я обнаружил около тридцати человек – одни спали, другие готовили на кострах мясо и рис. Справа от входа, вокруг котла с рисом, сидели трое солдат. Я присел рядом. Через некоторое время я попытался поговорить с одним из них, потянув его за рукав шинели. Солдат смотрел на меня и молчал. Самым жалобным тоном, и практически шёпотом, чтоб никто не услышал, я сказал ему:

– Товарищ, я умоляю вас, позвольте мне съесть хотя бы ложку риса. Я заплачу вам. Вы окажете мне огромную услугу – спасёте мою жизнь.

Одновременно я протягивал ему две пятифранковые монеты. Он взял их и сказал:

– Ешьте.

Он предложил мне свою ложку и глиняную тарелку, а также уступил своё место у костра. За десять франков я мог съесть пятнадцать ложек риса.

После еды я отправился на поиски старого егеря. Я нашёл его возле ясель для сена. Он занимался изготовлением наушников из гренадерской шапки, принадлежавшей мёртвому гренадеру. Именно её он брал в тот момент, когда я увидел его склонившимся над мертвецом. Я прошёл дальше, чтобы лечь и отдохнуть, но часовой вдруг закричал: «Тревога!» Это означало, что он заметил казаков.

Все сразу вскочили и схватились за ружья. И тут раздался другой крик:

– Это друг – француз!

В сарай въехали двое всадников, спешились, и теперь их можно было рассмотреть. Но всех опередил старый егерь:

– Как вышло так, что вы верхом и одеты, как казаки? Наверное, чтобы удобнее было грабить наших больных и раненых?

– Ничего подобного, – ответил один из них, – глядя нас, вы и в самом деле могли бы так подумать. Но мы докажем вам, что это не так, немного передохнем и расскажем вам обо всем.

Потом он привязал лошадей, дал им соломы, которой здесь было очень много, и вернулся к своему спутнику, который, похоже, едва мог ходить. Он взял его за руку и устроил рядом со мной.

Им обоим дали хлеба и водки, потом я и старый егерь угостили их табачком – они закурили. Тот, из них кто начал говорить первым, продолжал:

– Вчера вечером я спас своего брата от казаков – его ранили и взяли в плен. Я должен рассказать вам об этом – это, действительно, замечательная история.

– Вечером, перед прибытием в Ковно, страдая от голода, холода и усталости, я плёлся по дороге в компании двух офицеров из 71-го полка, так же как и я, вооружённых ружьями, в поисках деревни, в которой мы могли бы переночевать. Но пройдя около половины лье, мы решили не рисковать и переночевать в каком-то заброшенном и полуразрушенном доме, где к счастью, нашлись дрова и солома. У меня ещё оставалось немного муки, мы развели хороший костёр и приготовили бульон.

На следующий день, рано утром, только мы собрались вернуться назад и отыскать путь к большой дороге, как вдруг наш дом окружил отряд из пятнадцати казаков. Мы вышли посмотреть на них – они знаками показали, чтобы мы вышли, но мы поступили наоборот – вернулись в дом, заперли дверь, и через два небольших окна открыли огонь. Казаки отошли. Видя, что стрельба прекратилась, они остановились, а мы тем временем перезарядили свои ружья, снова вышли из дома и дали второй залп, убив лошадь одного из всадников. Тот выбрался из-под упавшей лошади и убежал. Потом мы бросились бежать, но, преодолев менее пятидесяти шагов, заметили, что казаки едут прямо на нас.

Потом они свернули вправо, чтобы забрать чемодан, привязанный к седлу убитой лошади. Вскоре они скрылись из вида, а мы пошли в Ковно. Теперь мы шли в огромной толпе – более шести тысяч человек – и, как это всегда бывало в таких случаях, я потерял своих товарищей.

Я шёл весь день, начало темнеть. Я уже был недалеко от Немана и примерно в одном лье от Ковно. На том берегу я заметил несколько домов и решил перейти Неман по льду, а потом переночевать в одном из этих домов.

Я перешёл реку. В полулье, справа от меня, стояли два или три дома. Крестьяне довольно гостеприимно меня приняли, ночь прошла спокойно. На рассвете я пошёл к дороге, чтобы присоединиться к колонне. Но не прошёл и пары сотен шагов, как вдруг меня окружили человек десять казаков, которые, не причинив мне никакого вреда, и даже не подумав меня разоружить, заставили меня идти перед ними в том же направлении, в котором я шёл. Я оказался в плену, но в тот момент полностью этого не осознавал.

Через час мы пришли в какую-то деревню. Там у меня забрали оружие и деньги, но к счастью, я сохранил несколько золотых монет – они были зашиты в подкладке моего жилета. Я снял кивер и надел на голову только что найденную шапку из чёрной овчины. Я заметил, что казаки везли много золота и серебра, особого внимания на меня не обращают, и поэтому решил бежать при первой же возможности.