Владимир Джунковский - Воспоминания (1865–1904)

В Ялте меня встретил мой друг Вельяминов и два экипажа от Юсуповых – для меня и для вещей. Напившись кофе на берегу моря, я зашел к Вельяминову, который жил с женой недалеко от набережной, на даче родителей своей жены Трубецких. Около 11-ти часов поехал в Кореиз. Всю дорогу я наслаждался чудными видами, проехал Ливадию, Ореанду, Ай-Тодор, одно имение красивее другого. В Ай-Тодоре в то время жили молодые: великий князь Александр Михайлович и великая княгиня Ксения Александровна. В Кореизе Юсуповых еще не было. Меня встретила гувернантка с младшим сыном Феликсом (впоследствии женившимся на княгине Ирине Александровне) и мать Юсупова, старушка графиня Сумарокова-Эльстон. Предложили мне на выбор две комнаты – в большом доме и во флигеле. Я попросил в большом доме – мне отвели чудную комнату наверху, солнечную, с чудным видом на море. Весь день я больше пролежал, отдыхая от дороги, выходил из своей комнаты только к завтраку и к обеду. На другой день ездил в Ай-Тодор расписаться к великой княгине Ксении Александровне, затем простоял обедню в Кореизской церкви. Днем был у графини Олсуфьевой, которая жила по соседству на даче графини Клейнмихель, узнал от нее весьма неутешительные вести о здоровье нашего дорогого государя, у которого определили болезнь почек. Так страшно стало при этом известии. Доктора настояли, чтобы государь ехал в Крым, и в Ливадии стали все готовить к приезду их величеств.

16-го сентября, чувствуя себя вполне окрепшим после путешествия и отдохнувшим, я решил съездить в Ялту повидать друзей и знакомых. Выехал я с докторшей из Кореиза в 11 часов утра. Во время пути, поднимаясь в гору, мы въехали в тучу, были моментально окутаны густым туманом, так что ничего не было видно вокруг, так мы ехали минут 20 и собирались даже повернуть обратно, как вдруг, сразу, стало светло, и под нашими ногами очутилась залитая солнцем красавица Ялта. Море было чудное, совсем синее. В Ялте я проехал прямо к Вельяминовым, позавтракал у них, затем мы зашли за нашим товарищем по полку Комаровым и пошли все вместе к Козакевичу, тоже нашему однополчанину, недавно женившемуся на фон Дервиз, рожденной Ивановой, сестре нашего товарища. Мы не застали их и пошли на набережную к Верне пить чай в павильон над морем. Тут днем можно было всегда встретиться со всеми. От Верне зашел к некоторым знакомым, обедал у Вельяминовых и с ними отправился в театр, давали разную смесь, играли очень плохо. В антракте нас всех угостил Шеншин (москвич) устрицами, вином и кофе. В 11 часов вечера вернулись к Вельяминовым, а в 12 часов я на почтовых уехал в Кореиз. К счастью, у меня была бурка, башлык и дождевая накидка, т. к. возле Ливадии пошел проливной дождь и лил всю дорогу. Темень была страшная, и я удивлялся ямщику, который, не смущаясь, летел под гору, несмотря на постоянные повороты. В час ночи я был в Кореизе, где меня любезно ожидали чай и закуска.

На другой день я начал принимать горячие морские ванны в соседнем с Кореизом имении Мисхор. [339]Так как обратно приходилось бы делать целую версту в гору, то меня возили туда и обратно в коляске.

18-го приехали Юсуповы, я ужасно обрадовался их приезду, они так мило, так любезно относились ко мне. Все сразу в Кореизе оживилось, с ними приехал кавалергард Бернов, На другой день в церкви был молебен по случаю приезда Юсуповых, я, к сожалению, не мог на нем присутствовать, т. к. получил приглашение на завтрак в Ай-Тодор. Завтрак был в час дня. Их высочества удивительно мило меня встретили. За завтраком сидели – великая княгиня Ксения Александровна, справа от нее великий князь Александр Михайлович, слева я, затем около меня генерал Евреинов, заведовавший двором. Адъютант Шателен, доктор и командир яхты «Тамара» – рядом с Александром Михайловичем.

Великая княгиня Ксения Александровна много распрашивала меня о Кавказе, о том, как я совершил морское путешествие, говорила об отце с большой тревогой, сказала, что 21-го, вероятно, их величества будут в Ялте. После кофе, на балконе, со мной простились, я вернулся в Кореиз к моим милым друзьям Юсуповым.

21-го сентября я поехал вместе с Юсуповыми на встречу их величеств в Ялту. Выехали в 11 часов утра, в Ялте позавтракали, затем одели парадную форму и, как только вдали показались мачты крейсера «Орел», на котором шли их величества из Севастополя, отправились на пристань. Ровно в 2 часа «Орел» подошел к молу, государь стоял на палубе с императрицей, наследником, Георгием, Ольгой и Михаилом Александровичами. Затем стояли граф Воронцов-Дашков (министр Двора), Черевин, заведовавший охраной, граф Бенкендорф, гофмаршал и фрейлина графиня Кутузова.

Как только «Орел» причалил к молу – великий князь Александр Михайлович и Ксения Александровна вошли на пароход. У меня сердце так и дрожало от волнения в ожидании выхода государя. Как только он появился, то видно было, как ему было трудно идти. Как он был слаб, я нашел в нем страшную перемену, так больно было на него смотреть, слезы подступали к горлу, лицо его, всегда такое бодрое, открытое, как-то уменьшилось, сморщилось, стало какое-то серое, глаза впали, борода поседела. Сердце надрывалось, глядя на него. Впереди шла императрица, поддерживаемая наследником (она простудилась и у нее сделалось lumbago [340]), за ней государь. Я стоял на платформе между Юсуповым и Евреиновым. Добрая императрица, несмотря на свое горе, подав мне руку, сказала: «Comme je suis contente de Vous voir, quand êtes Vous arrivé du Caucase, c’est terrible comme Vous avez souffert à Moscou!» [341]

Государь посмотрел на меня своими чудными глазами и ласково подал мне руку. Если бы он меня что-нибудь спросил, я бы, пожалуй, не мог бы ему ответить, я бы разрыдался. Государь имел все-таки силу подойти к почетному караулу и пропустить его мимо себя. С ужасно тяжелым чувством уехали мы вслед за всеми, но все же никто не думал, что это последняя встреча, все надеялись, что государь из Крыма поедет в Корфу и там живительный воздух его поставит на ноги. Вернувшись в Кореиз, я не мог отделаться от грустного впечатления, произведенного на меня видом государя, все мои мысли были тесно связаны с Ливадией. Как только мы сходились к утреннему чаю, первою мыслью было у нас, как провел государь ночь, как себя чувствует. Редко когда известия бывали утешительные, все больше неудовлетворительные. И тепло не помогало, слабость увеличивалась.

24-го числа, заехав в Ливадию, я поехал в Ялту к Вельяминовым и с ними проехал в Массандру. Я поражен был чудным парком. Впервые мне приходилось видеть почти тропическую растительность. Какая красота – ливанские кедры, кипарисы, араукарии, пальмы, целые аллеи роз выше человеческого роста, магнолии – не верилось, что все это на открытом воздухе и зимой, и летом. Насладившись чудной прогулкой, вернулись мы в Ялту, а оттуда я поехал в Кореиз.