Владимир Джунковский - Воспоминания (1865–1904)

Далее Банковский-паша высказал от имени всей Турции горячее сочувствие к жертвам войны среди русского отряда: жертвы не ограничились целым рядом тяжелых фарсальских болотных лихорадок, которые пришлось перенести почти всем участниками отряда, но во время войны появился еще сильный брюшной тиф, которым заболели доктора Ланг и Алексинский, один санитар и одна сестра милосердия. Доктору Лангу не пришлось встать с постели, его перевезли в Одессу, где он и умер в начале августа».

Как только я покончил совсем с отчетами и всеми делами Красного Креста, надо было выехать на маневры, которые происходили под Москвой в присутствии великого князя, командовавшего в то время войсками. Одновременно я получил печальную весть о кончине генерала Кушковского, моего однополчанина, которого я глубоко уважал и любил. Это был очень достойный человек, безукоризненной честности и благородства.

Я ужасно был огорчен, жаль было страшно и его бедную вдову – они жили душа в душу, детей у них не было. Последнее время он управлял делами великого князя Павла Александровича, для которого смерть Кушковского была большой потерей.

Маневры происходили в Звенигородском уезде, и мы все, т. е. их величества и свита жили в «Коралово», имении М. А. Васильчиковой, [449]которая устроила нас с большим комфортом, в трех верстах оттуда жили Олсуфьевы в своем имении «Ершово». [450]Часть штаба разместилась у них.

Я с раннего утра выезжал в поле, великий князь объезжал войска, а по вечерам, после отбоя, делал разборы маневров. Я с удовольствием проводил дни среди войск, и мне доставляла большое удовлетворение вся работа на маневрах. Великий князь очень добросовестно исполнял свои обязанности командующего войсками, видно было, что он не тяготился ими, и они его больше удовлетворяли, чем дела по гражданской части.

По окончании маневров вернулись в Ильинское. В первых числах октября переехали на неделю в Усово, куда заехал и великий князь Павел Александрович перед отъездом, и послал с ним посылку моей сестре, с которой он должен был встретиться.

5-го октября праздновали день именин великой княгини. Я подарил ей большой альбом для наклейки фотографий. Вечером был фейерверк.

10 сентября великий князь Сергей Александрович уехал с Гадоном в Воронеж и Тамбов инспектировать войска, а я остался в Ильинском при великой княгине.

20 сентября я ездил в Москву на заседание хирургического общества, [451]посвященное памяти нашего бедного Ланга – главного врача отряда, скончавшегося в Одессе. Мне прислали почетный билет на это заседание. Было трогательно и хорошо. После заседания доктор Алексинский пригласил меня и нескольких врачей в «Славянский базар» ужинать. Мы скромно посидели, вспоминая бедного Ланга и нашу работу в Фарсале. В два часа ночи я был уже дома, в своей квартире в генерал-губернаторском доме, а на другой день был на крестинах у одного офицера. Великий князь был заочным крестным отцом, я его заменял. После крестин на лошадях вернулся в Ильинское, по дороге ужасно замерз, был 1º мороза при сильном ветре, выпал снег. Когда подъезжали к Ильинскому, было очень странно увидать деревья, не потерявшие еще листьев и покрытые снегом.

25-го ездили в Троице-Сергиеву Лавру, выехали накануне к концу всенощной, на другой день присутствовали к обедни, после чего в Митрополичьих покоях состоялся завтрак.

В начале октября вернулась из заграницы в Царское Село моя сестра, и я так был рад, что мог поехать ее повидать после более чем полугодовой разлуки. Я нашел ее очень хорошего вида, мы с ней отлично прожили несколько дней, перебирая все пережитое за это время. Из Царского я, не заезжая в Петербург, проехал прямо на Колпино, где и сел в поезд. У самой станции с моим экипажем случилась катастрофа, сломалась ось и рессора, я вывалился из коляски. К счастью, было совсем близко от станции, можно было позвать носильщиков донести вещи.

По приезде в Москву я застал у себя своего брата с маленьким Коликом, моим племянником. Ужасно я был рад их повидать и поделиться моими впечатлениями о Царском, о сестре, передать им подарки сестры. Оказалось, что мой племянничек был очень упущен. Он утром сильно капризничал, и когда шел с моим братом ко мне, спросил: «А что, если дядя Вадя меня спросит, был ли я пай, что я ему скажу? Если скажу, что шалил, то он мне не даст игрушек, а если скажу, что был пай, то я игрушки получу, а ты говоришь, что надо всегда говорить правду».

Действительно, я первое, что его спросил, был ли он умником. Он мне ответил очень смущенно: «Я шалил, только очень мало сегодня утром», и при этом он с таким страхом наблюдал, дам ли я ему игрушки или нет.

В Ильинском меня встретили очень ласково, расспрашивали, как я нахожу свою сестру, детей, выросли ли они? говорит ли Дмитрий по-русски? хорошо ли? и т. д.

Великий князь на следующий же день уехал с Гадоном в объезд по округу, в Ильинском остались великая княгиня, Е. А. Шнейдер, Степанов, брат Гадона и я. Мне пришлось в это время часто ездить в город, почти ежедневно, вследствие болезни моего брата, у которого один за другим было два нарыва в горле и он, бедный, ужасно мучился.

Как раз в это время я купил себе велосипед и очень увлекался ездой на нем. Большею частью я и в Москву, и обратно ездил на нем, весь путь в 30 верст я проехал в 1 1/2 часа. Ездил я и в Назарьево несколько раз к Михалкову тоже на велосипеде, это было в 15 верстах от Ильинского. Он был там под присмотром врачей, его болезнь прогрессировала, но опека еще не была утверждена, что очень затрудняло ведение дел. К счастью, все управляющие были честнейшие люди.

28 октября я читал свой доклад о поездке в Фессалию в собрании членов Московского местного управления Красного Креста. Оно происходило на квартире председателя генерала Данилова. Чтобы не утомить слушателей, я составил общее резюме с некоторыми деталями с таким расчетом, чтобы доклад занял не более 30 минут. Когда я окончил, М. П. Данилов встал и просил все собрание присоединиться к нему и выразить мне благодарность, прибавив к этому несколько лестных слов по моему адресу. Все встали, устроили мне овацию. Я растерялся, неловко откланялся и не знал, куда деться. По окончании заседания подали чай, и беседа затянулась еще на полчаса, после чего я уехал.

Около 9-ти часов я поехал в «Прагу» в ресторан, где мой брат обедал со своими товарищами по Казенной палате – у них был обед по случаю окончания съезда податных инспекторов, и меня они приглашали заехать за ним. В «Праге» часть компании сговорилась ехать в «Стрельну», и меня уговорили также поехать с ними, прокутили там, слушая цыган и венгерок до 5 утра. Усталый, я приехал домой и на другой день с 12-часовым поездом уехал в Ильинское и застал великую княгиню не совсем здоровой, а на другой день она слегла, температура как-то сразу поднялась до 40, мы все страшно встревожились, тем более что великого князя в этот день не было, он объезжал войска округа.