Владимир Джунковский - Воспоминания (1865–1904)

В Петербурге я каждый день почти навещал свою сестру Гершельман, у которой в это время родился седьмой ребенок, сын Борис. Навестил и общину моей сестры, настоятельницей которой была А. А. Андреевская, очень близкий нашей семье человек, с нею жила в то время сестра баронессы Врангель Н. Н. Шебашева, переехавшая затем в Москву.

Вернувшись в Москву, я целыми днями, среди массы дел, занимался устройством квартир для Володи Михалкова и молодых.

От великого князя из заграницы получил несколько очень милых открыток. У меня сохранились две:

Из Тегернзее: «Шлю привет».

Из Дармштадта: «Сердечно благодарю за интересное письмо. У меня жизнь здесь странная – писать нет времени. Погода летняя. До скорого свидания. 24 сентября 1903. г.»

1 октября я съездил на один день к брату в Курск посмотреть, как он устроился на новой своей квартире в построенном им чудном здании казенной палаты, обедал с ним у Гордеевых – нового губернатора, заменившего графа Милютина, и был поражен, до какой степени он глуп, как можно таким ограниченным людям давать такие ответственные самостоятельные посты.

3 октября проводил моих молодых Кристи, которые уехали из Назарьева заграницу. Она уехала весьма разочарованной, надежды ее не оправдались, и уехала она без ожидания будущего, чего ей так безумно хотелось. С Володей у меня было много возни это время, он очень подружился со вторым сыном Кристи [642]и подпал под его влияние, далеко не хорошее, и потому с ним было довольно трудно.

7 их высочества вернулись из заграницы, дети Павла Александровича тоже, и моя сестра; Гадон тотчас уехал в отпуск, и я остался один из адъютантов при великом князе, так что бессменно должны был дежурить. Пришлось распределить время сообразно этому – к 6 часам я вставал, занимался своими делами, от 8 до 10 принимал моих приходивших ко мне по делам и с просьбами. В 10 часов отправлялся на дежурство до 2 1/2. Затем шел в канцелярию трезвости, сидел там до 5–6 вечера, после чего ехал к своему опекаемому Володе Михалкову, а в 8 обедал у великого князя и проводил там вечер до 11 1/2 часов.

12 октября в попечительстве открыты были первые воскресные школы в пяти домах, а желающих учиться пришло больше, чем они могли вместить.

2 ноября в попечительстве трезвости состоялось открытие лечебницы для алкоголиков и нервных больных, которая была устроена согласно устава, утвержденного министром внутренних дел 31 июля 1903 года. Заведующим врачом-распорядителем назначен был доктор Н. К. Кашкаров, помощником А. В. Морковников.

Лечебница имела целью оказывать амбулаторную врачебную помощь лицам, страдавшим алкоголизмом и нервными болезнями, применяя при этом: воду, электричество, гипнотизм и разные фармацевтические средства.

Освящение лечебницы состоялось в присутствии великого князя Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны.

На другой же день начался прием больных. Благодаря тому, что во всех московских газетах был напечатан отчет об освящении лечебницы и, кроме того, почти все газеты, заинтересовавшись этим новым учреждением, поместили специальные статьи о лечении алкоголизма вообще, лечебница попечительства сделалась сразу известна всей читающей московской публике, и в первый же день приема больных, желающих лечиться от алкоголя, явилось около 50 человек; в последующие дни до конца декабря новых пациентов являлось ежедневно от 25 до 40 человек. Лечение алкоголизма с самого начала велось двумя способами – гипнотизмом и фармацевтическими средствами. Лечение гипнотизмом производилось по вечерам, с 5 1/2 часов дня, доктором А. В. Морковниковым. <���…>

В лечебницу попечительства с 3 ноября по 1 января 1904 года обратилось для лечения от алкоголизма всего 450 человек; из них гипнотизмом лечились 220 человек и фармацевтически 230.

Вечером в день открытия лечебницы я был в Сокольниках в работном доме, где нашим попечительствам была поставлена опера «Евгений Онегин». Исполнение было прекрасное, народу было до 1500 человек.

3 ноября у меня был очень неприятный день – надо было совершить реформу в Иверской общине, ввести нормальный устав, по которому вводилась новая должность главного врача общины, другими словами, самостоятельность врачей, заведовавших клиникой, терапевтической лечебницей, амбулаторией как бы сокращалась, они должны были подчиниться главному врачу. Точно также и должность врача общины переходила к главному врачу. Так как врач общины Штурм как не доктор медицины не мог быть назначен главным врачом, то Совет общины пригласил врача Н. Л. Богоявленского на это новое открывшееся место. Елизаветы Павловны Ивановой-Луцевиной опять не было в это время, и потому великая княгиня поручила мне переговорить со всеми врачами. Эта неприятная миссия была мною исполнена 3 ноября. Я приехал в общину и с каждым врачом говорил отдельно. К счастью, все было принято доброжелательно. В результате главным врачом назначен был Н. Л. Богоявленский – прекраснейший врач-терапевт, всеми уважаемый, и как человек – это был прекраснейший во всех отношениях.

Врачу Штурму пришлось оставить общину, великая княгиня благодарила его за труды следующим рескриптом:

«Всеволод Николаевич!

Признав необходимым ныне для пользы общины и ее учреждений войти с ходатайством о введении новых высочайше утвержденных штатов для Иверской общины сестер милосердия, я не могу обойти молчанием Вашу плодотворную деятельность и Ваши труды на пользу нашего дорогого учреждения.

Как при самом возникновении общины, почти 10 лет тому назад, так и во время всей ее дальнейшей жизни, и в светлые, и тяжелые дни ее существования, Вы были всегда ее верным и бескорыстным слугой. Мне особенно приятно поэтому выразить Вам в настоящую минуту от себя и от имени дорогой мне общины мою искреннейшую признательность за Ваши труды и ту любовь и сердечное отношение к делу, которыми были проникнуты всегда Ваши заботы об общине. Я рада, что община не расстается с Вами и что в качестве ее ближайшего сотрудника и члена совета Вы будете продолжать содействовать ее преуспеянию с тою же любовью и сердечной преданностью, как до сих пор.

2 декабря 1903 г.

Елизавета».

Рескрипт этот был прочитан и передан В. Н. Штурму в заседании Попечительного совета общины, который в свою очередь, выслушав заявление В. Н. Штурма об отказе его от звания врача общины, просил не покидать ее своим сотрудничеством и постановил ходатайствовать перед местным управлением об утверждении его в звании почетного члена Иверской общины, с доведением до высочайшего государыни императрицы Марии Федоровны сведения о девятилетних особых трудах его на пользу общины, выразившихся, между прочим, в привлечении в кассу общины целого ряда крупных пожертвований.