Николай Гуданец - Загадка Пушкина

Что же касается «Ариона», прежде всего вызывает удивление опрометчивость, с которой И. В. Немировский отметает «продекабристские (?) интерпретации стихотворения». В доказательство исследователь приводит соображение из статьи В. В. Пугачева: «Никто из современников не увидел в стихотворении аллегорического изображения декабристов» 93. Тем самым уточняется смысл слова « продекабристские ». Выходит, автор отрицает не только извращенное конъюнктурное толкование «гимнов прежних», но и отказывается видеть в стихотворении вполне прозрачные намеки на восстание 1825 г. и последующее возвращение Пушкина из ссылки.

Однако довод В. В. Пугачева выглядит совершенно необдуманным. Напомню еще раз, что «Арион» не включали в собрания сочинений Пушкина до 1857 г. по цензурным соображениям (III/1, 1144), значит, современники безошибочно поняли, о ком идет речь в стихотворении.

Другое дело, без подписи Пушкина и, соответственно, вне связанной с декабристами биографической подоплеки и примешивающихся к ней политических аллюзий «Арион» становится вялой в художественном отношении безделицей, не заслуживающей внимания ни тайной полиции, ни широкой публики. Те, кто угадал автора, разумеется, сочли за благо промолчать, ибо любые упоминания о декабристах были строго запрещены. Всех остальных читателей оно оставило равнодушными.

Возникает необходимость выяснить мотивы, побудившие поэта скрыть свое авторство и тем самым обессмыслить стихотворение.

Впрочем, эти несложные соображения ускользают от И. В. Немировского. С мягкой церемонностью попирая догматику советского образца, он ставит под сомнение «традиционную версию», объясняющую анонимность публикации «Ариона» цензурными причинами. В качестве решающего аргумента он указывает на то, что «в 1831 г. Пушкин включил стихотворение в список для нового издания своих сочинений» 94. Впрочем, исследователь забыл упомянуть, что впоследствии поэт вычеркнул «Арион» из этого перечня. Причина такой непоследовательности Пушкина представляется достаточно важной, но ее разъяснение у нас еще впереди.

Задавшись вопросом, почему же Пушкин опубликовал «Арион» без подписи, автор статьи вскользь высказывает догадку о том, что «поэт боялся дать повод для очередных упреков в сервилизме (хотя очень может быть, что мотив „чудесного спасителя“ — Дельфина — исключен из стихотворения именно по этой причине)» 95.

Предположение резонное, но далеко не новое, высказанное еще Д. Д. Благим 96, на которого И. В. Немировский почему-то не счел нужным сослаться.

Уделив этой гипотезе всего три строчки, автор тут же начинает подробно развивать собственную концепцию о том, что «Арион» «призван был обобщить личный опыт не только Пушкина, но того относительно широкого круга лиц, который в 1830 г. был сплочен А. А. Дельвигом вокруг „Литературной газеты“». Пушкиновед перечисляет поименно всех, чья биография предположительно оказалась воспетой благодаря анонимной публикации «Ариона»: Ф. Н. Глинка, А. А. Бестужев, В. К. Кюхельбекер, П. А. Катенин, П. А. Вяземский, О. М. Сомов.

Очень странно в этом ряду выглядит В. К. Кюхельбекер, к которому никак нельзя отнести пушкинскую строчку «на берег выброшен волною». Наверно, И. В. Немировский даже не подозревает, что до высылки в Забайкалье в 1836 г. друг Пушкина томился в одиночном заключении, сначала в Петропавловской крепости, затем в Шлисельбургской, Динабургской, Ревельской и Свеаборгской.

Что же касается П. А. Катенина, высланного в 1822 г. из Санкт-Петербурга по распоряжению императора за скандальное поведение в театре, то летом 1825 г. он получил разрешение на возвращение в столицу. Не будучи ни сном, ни духом причастен к восстанию на Сенатской площади, Катенин, соответственно, не нуждался в чудесном избавлении.

Да и судьбы всех прочих перечисленных литераторов не имеют параллелей с участью « таинственного певца ».

Общий ход рассуждений И. В. Немировского вкратце таков.

Когда Пушкин опубликовал в 1824 году стихотворение «Демон», некоторые критики «увидели в этой пушкинской элегии отражение личного опыта поэта», а именно, изображение А. Н. Раевского. Таким образом, стихотворение лишалось «обобщающего значения», становясь «однозначной аллегорией, а не символом».

И. В. Немировский указывает, что досадное недоразумение отчасти спровоцировал сам Пушкин. В свое время поэт, прибегнув к эпистолярным уловкам, прямо способствовал распространению слухов о том, что его любовные стихотворения, напечатанные в «Полярной звезде» в 1823 г. и «Бахчисарайский фонтан» содержат интимные признания реальной женщине. Эти плутни впервые подметил и детально рассмотрел Ю. М. Лотман 97, поэтому при изложении его наблюдений, пусть в упрощенном виде, автору статьи не худо бы сослаться на первоисточник.

Задетый «узкобиографическим» пониманием «Демона», Пушкин в 1825 г. решил дать отпор превратным мнениям. Он сделал куцый черновой набросок статьи, разъясняющей подлинную цель стихотворения (XI, 30), но дальше двух абзацев дело не пошло. Овчинка явно не стоила выделки.

Впрочем, как неявно предполагает И. В. Немировский, инцидент оставил в душе поэта неизгладимый след. Поэтому Пушкин написал в 1827 году «Арион», чтобы « обобщить личный опыт » сотрудников «Литературной Газеты», возникшей через два с половиной года. И затем он в 1830 году опубликовал стихотворение анонимно, стремясь разрушить созданный им же самим «образ „романтического поэта“» 98.

Поверьте, я не упрощаю и не вульгаризирую мысль автора статьи своим сжатым пересказом, именно таков ход его рассуждений.

При достаточно подробном изложении своей гипотезы И. В. Немировский оставляет без рассмотрения сразу несколько напрашивающихся вопросов: с какой стати Пушкин молча носил в душе бомбу замедленного действия почти шесть лет; почему, взорвав ее, он явно удовлетворился произведенным эффектом и больше не предпринимал аналогичных действий; отчего, помимо вышеупомянутого куцего черновика статьи, никаких письменных или устных замечаний поэта на сей счет не имеется; наконец, не проще ли было воздействовать на читателей написанием и публикацией статьи под собственным именем?

Добавлю, что по ходу этой робкой эпизодической « борьбы » с заблуждениями современиков Пушкин, тем не менее, на протяжении шести лет исправно публиковал под своим именем стихотворения, подчеркнуто продиктованные личными, автобиографическими мотивами. Например, «Мадона» (написано в июле 1830 г., опубликовано в 1831 г.), «Безумных лет угасшее веселье…» (написано в сентябре 1830 г., опубликовано в 1834 г.), «Ответ анониму» (написано в сентябре 1830 г., опубликовано в 1831 г.), «Прощание» (написано в октябре 1830 г., опубликовано в 1831 г.). Перечень относится непосредственно к той поре, когда опубликован «Арион».