Зеев Бар-Селла - Сюжет Бабеля

— Веришь теперь Ваське эксцентрику, третьей непобедимой кавбригады комиссару?..»

Старик поверил, но потом Конкин его все-таки зарубил. Конкин упомянут Бабелем еще несколько раз, но не в книге, и не в «Дневнике», а в планах и набросках к «Конармии». Самая пространная запись выглядит так:

«Вася Рыбочкин.

Стиль — [В Белеве] — Короткие главы, насыщенные содержанием.

Конкин. Застаю бригаду в ожидании. Представление у батюшки. Чего тебе, Масейка. — Известие за героя Василия Рыбочкина. — Приказ командарма. Другой Рыбочкин. — [Бой] Плетит казака. — Потом из боя, золотые часы, сундуки, конь. — Приеду в Нижний, эх, запылю… Сестра милосердия на лошади, [зара <���за>] стерва… — Заработал комиссар. — Карточка клоуна. Привет из Нижнего. — Всемирно знаменитый [кло<���ун>] чудо-клоун и парфорсный [но] ездок-иностранец». {162} 162 Там же. С. 342–343.

Парфорсная (от французского par force — «силой») езда — цирковой номер , в котором наездник выполняет акробатические упражнения на лошади, преодолевающей различные искусственные препятствия. Непонятно только, к кому относятся эти цирковые черты — к Конкину или неведомому Васе Рыбочкину? Наверное, все-таки к Рыбочкину: Конкин объявляет себя не атлетом, но чревовещателем, а часть перечисленных в наброске черт переданы персонажу новеллы «Вдова» — кучеру начдива Левке:

«Левка размешивает веткой в котелке. Он говорит:

— Приехал я в Темрюк-городок. Местность малоизвестная, братва, вся как есть, незнаемая. Работаю в цирке парфорсную езду, а также атлет легкого веса. Городок, конечно, для женщины утомительный, завидели меня дамочки, стены рушат… Лев Гаврилыч, не откажите принять закуску по карте, не пожалеете безвозвратно потерянного времени…

Подались мы с одной в трактир. Требуем телятины две порции, требуем полштофа, сидим с ней совершенно тихо, выпиваем… Гляжу — суется ко мне некоторый господин, одет ничего, чисто, но в личности его я замечаю большое воображение, и сам он под мухой.

— Извиняюсь, говорит, какая у вас, между прочим, национальность?

— По какой причине, спрашиваю, вы меня, господин, за национальность трогаете, когда я тем более нахожусь при дамском обществе?

А он:

— Какой вы, говорит, есть атлет?… Во французской борьбе из таких бессрочную подкладку делают. Докажите мне свою нацию…» {163} 163 Известия Одесского губкома. — Лит. — худож. приложение. 1923. № 1084. 15.07. С. 6. .

Итак, как мы видим, оснований для цирковых ассоциаций реальные биографии конармейцев не дают. Разве что в одном случае, да и то сомнительном…

Какую же цель преследовал Бабель, погружая своих персонажей в цирковой антураж?

Едва ли мы встречаем здесь некий прием. Приемы оказывают свое действие немедленно, в пределах фразы — они сразу же заставляют читателя увидеть описанное под новым углом. А в собранной нами коллекции ничего подобного нет.

Видимо, речь идет о концепции более общего свойства, иначе говоря, о сюжете. Бабель не сразу пришел к тому способу описания, который мы видим в «Конармии», и на каком-то этапе попытался разрешить столкновения человека с нечеловеческими условиями существования, представив происходящее как жестокую, кровавую, но игру. А в вождях Конармии увидеть руководителей труппы, наряженных в цирковые костюмы:

«Буденный в красных штанах с серебряным лампасом стоял у дерева» («Комбриг 2»).

А это — реальность:

«31.8.20. Чесники <���…>

Ворошилов и Буденный все время с нами. Ворошилов, коротенький, седеющий, в красных штанах с серебряными лампасами, все время торопит, нервирует, подгоняет Апанасенку» {164} 164 Там же. С. 323. .

Но цирк Первую Конную вместить не сумел, оставив по себе в книге разрозненные следы литературной неудачи.

Ни до, ни после «Конармии» Бабель к цирковым образам не обращался. Откуда же они здесь взялись?

Видимо, из Одессы… Вначале детское воспоминание о патриотической пантомиме «Подвиг рядового Рябова», а затем, наверное, встреча с Юрием Олешей в 1919 году. Цирковая страсть поразила Олешу с самого детства {165} 165 Олеша Ю. К. Книга возвращения. М.: Вагриус, 2006. С. 83, 278–279. Олеша описывает и балаганный аттракцион времен русско-японской войны: «Я еще застал ярмарочного характера зрелище. Так, я видел, как кидали мяч в картонную на шарнирах фигуру японского солдата, заставляя ее при попадании не то повалиться вверх тормашками, не то… не помню! Словом, с солдатом происходило нечто незадачливое, вызывающее хохот» (Там же. С. 89). , в 1917 году была описана в фельетоне {166} 166 Олеша Ю. В цирке // Бомба. Журнал революционной сатиры. — Одесса. 1917, № 6. С. 9. , а завершилась революционером-канатоходцем Тибулом. И Бабель был не единственным, поддавшимся Олешиному искушению — в 1934 году Ильф и Петров с Катаевым написали пьесу «Под куполом цирка» и переделали ее в сценарий, из которого родился знаменитый кинофильм Александрова «Цирк». Но на сценарий он оказался до такой степени не похож, что авторы запретили указывать свои имена в титрах.

Новелла «Жизнеописание Павличенки Матвея Родионыча» представлена 4-мя ранними источниками: журнальными публикациями 1924–25 гг. («Шквал». — Одесса. 1924. № 8; «30 дней». 1925. № 1), книжным текстом («Конармия», 1926) {167} 167 ИМЛИ РАН. Ф. 86. Оп. 1. Ед. хр. 3 (машинопись с правкой и подписью автора — 5 лл.). и недатированной правленой машинописью {168} 168 Шквал. — Одесса. 1924. № 8. С. […]-5; 30 дней. 1925. № 1. С. 20–26; Бабель И. Конармия. М.; Л.: Госиздат, 1926. С. 69–75. .

Между правленой машинописью и печатными версиями отмечается не менее 200 разночтений, что, согласимся, для текста, занимающего менее 5 страниц, немало.

Заслуживает внимания и другое обстоятельство — данная правленая машинопись не могла служить источником ни одной из известных нам публикаций.

Первостепенный интерес представляет, однако, машинописный слой, предшествующий правке.

Многочисленные его особенности — минимальная пунктуация, бездефисное написание частиц «-то» и «-нибудь», отсутствие абзацев, — спорадически отраженные в журнальных публикациях и знакомые нам по рукописям Бабеля, свидетельствуют о том, что до правки машинопись содержала тот вариант текста, который был общим для всех печатных редакций.

Иными словами, все четыре версии текста восходят к одному общему источнику — рукописному оригиналу, на пути превращения в публикации претерпевавшему разнообразные редакторско-корректорские перипетии.