Зеев Бар-Селла - Сюжет Бабеля

«<���…> вынимаю я книгу приказов, раскрываю на чистом листе и читаю, хотя сам неграмотный до глубины души.

— Именем народа — читаю, — и для основания будущей светлой жизни, приказываю Павличенке, Матвею Родионычу, лишать разных людей жизни согласно его усмотрения…».

Новейший Завет пишется с чистого листа…

Однако в новелле прослеживается еще один — нереминисцентный, а потому более важный сюжетный слой.

Выслушав просьбу Павличенки получить расчет, Никитинский отвечает:

«— Вольному воля, — говорит он мне и петушится, — я мамашей ваших, православные христиане, всех тараканил, расчет можешь от меня получить <���…>».

«Тараканить» — слово редкое, не всем знакомое. В русской литературе до Бабеля его употреблял лишь один автор — Чехов Антон Павлович, да и то в частной переписке. Вот все, что удалось обнаружить. В письме редактору Н. А. Лейкину от 19 января 1886 года:

«Жениху <, который собирается тараканить свою невесту,> такая музыка должна быть приятна, мне же, немощному, она мешает спать» {174} 174 С купюрами: Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 тт. М.: Наука, 1974–1983. Письма. Т. 1 (1974). С. 186. .

Н. А. Лейкину, 14 мая 1887 г.:

«Благородного потомка Апеля и его <���…> Рогульки прошу оставить для меня, если только он кобелек, не урод и если Ваши дворняжки не помогали Апелю тараканить Рогульку в период зачатия. Я приеду и возьму» {175} 175 Там же. T. 2. (1975). С. 84. .

Архитектору Ф. О. Шехтелю, 4–5 июня 1887 г.:

«В Бабкине по-прежнему <���тараканить некого>. Работы много, так что <���бзднуть> некогда» {176} 176 С купюрами: Там же. С. 92. .

Ф. О. Шехтелю, 7 июня 1892 г.:

«Благодаря окаянному зелью, которое Вы подарили мне, вся моя земля покрылась маленькими членами in erecktirten Zustande 1. Я посадил зелье в трех местах, и все эти три места уже имеют такой вид, как будто хотят тараканить» {177} 177 Там же. T. 5 (1977). С. 74; окаянное зелье — порода хвоща, посаженного около террасы в Мелихове; in erecktirten Zustande «в эрегированном состоянии». .

А. С. Суворину, 24 или 25 ноября 1888 г.:

«Женщины, которые употребляются, или, выражаясь по-московски, тараканятся на каждом диване, не суть бешеные, это дохлые кошки, страдающие нимфоманией» {178} 178 Чудаков А. «Неприличные слова» и облик классика: О купюрах в изданиях писем Чехова // Литературное обозрение. Специальный выпуск «Эротика в русской литературе: От Баркова до наших дней. Тексты и комментарии». 1992. С. 55. .

Если не видеть в словах Никитинского эвфемистическую замену известного ругательства, то смысл высказывания таков: «Что я с вашими матерями делал, то и с вашими женами делать буду». А тогда финальная сцена новеллы получает совершенно иной смысл, поскольку применительно к птицам глагол «топтать» означает «совокупляться» — наиболее известный контекст: «петух курицу топчет» {179} 179 См. еще в рассказе «Мой первый гонорар»: «Номерной гостиницы, в которой я остановился, обещал мне богатых гостей, но пока он приводит только духанщиков с вываливающимися животами… Эти люди любят свою страну, свои песни, свое вино и топчут чужие души и чужих женщин, как деревенский вор топчет огород соседа…». В пьесе «Закат» (1926–27, сцена 6-я) ситуация, как будто, иная. Сыновья Менделя Крика (Беня и Левка), прослышав о намерении отца продать семейное предприятие и с любовницей Марусей уехать в Бессарабию, задают ему вопрос: соответствует ли это истине. В ответ Мендель громогласно объявляет: «Люди и хозяева, вот смотрите на мою кровь, на мою кровь, которая заносит на меня руку…». После чего «кидается на Левку, валит его с ног, бьет по лицу», и, в заключение драки, «топчет сына». Можно подумать, что перед нами не более, чем избиение противника ногами. Но после того как Беня рукояткой пистолета проламывает отцу голову, Левка, плача и топая ногой, говорит: «Он под низ живота меня бил, сука…» Следовательно, отец не просто избивал сына, он стремился отбить ему половые органы, т. е. оскопить, иными словами — превратить в женщину. А тогда глагол « топтать » выступает в своем истинном значении. И Левка, топая ногой, демонстрирует победу над отцом. .

И то, что здесь выбрано именно это значение, подтверждается тем, как Никитинский произносит свою сакраментальную фразу:

«— Вольному воля, — говорит он мне и петушится, — я мамашей ваших, православные христиане, всех тараканил <���…>».

А происходит расправа на глазах барыни Никитинской, Надежды Васильевны, наряженной в бархатную корону с перьями.

Отметим, что для обозначения сексуального акта, персонажи употребляют слова из области нечеловеческого — мира насекомых и пернатых.

Становятся теперь понятными и слова Павличенки о горящей щеке — это возвращение от Благодати к Закону: око за око, зуб за зуб, за изнасилование — изнасилование.

Гомосексуальное насилие как способ смертной казни в анналах истории не значится. Единственный пример в литературе — «Епифанские шлюзы», о событиях Петровской эпохи. Писать эту повесть Андрей Платонов начал в год выхода «Конармии» {180} 180 Внимание привлекает и такое многозначительное схождение: Платонов: «— Где ж твой топор? — спросил Перри <���…> — Топор! — сказал палач. — Я без топора с тобой управлюсь! <���…> Через час в башне загремел железом дьяк. — Готово, Игнатий? — крикнул он сквозь дверь, притулясь и прислушиваясь. — Обожди, не лезь, гнида! — скрежеща и сопя, отвечал оттуда палач. — Вот сатана! — бормотал дьяк. — Такого не видал вовеки: пока лютостью не изойдет — входить страховито!» Бабель: — «И тогда я потоптал барина моего Никитинского. Я час его топтал или более часу. И за то время я жизнь сполна узнал. Стрельбой — я так выскажу, — от человека только отделаться можно, стрельба — это ему помилование, а себе гнусная л[е]ёгкость, стрельбой до души не дойдешь, где она у человека есть и как она показывается. Но я[,] бывает, себя не жалею, я бывает, врага час топчу или более часу, мне желательно жизнь узнать, какая она у нас есть…». .

Но увидев в словах Никитинского нечто большее, чем эвфемизм, приходится вдуматься и в их прямой смысл, поскольку буквально они означают: дети ваших матерей — мои дети. Я ваш отец. Оттого и от смерти он хочет откупиться не только перстнями, ожерельями и орденами, но и жемчужной святыней:

«— Твое, — говорит, — владей Никитинской святыней и шагай прочь, Матвей, в Прикумское твое логово…».

Отец объявляет сына наследником. И взявшая саблю на караул безумная барыня это подтверждает — Павличенко царского рода. А царственный ее супруг — царь -батюшка.