Зеев Бар-Селла - Сюжет Бабеля

Что касается рецензии, то она, конечно, вписывается в рамки советских шаблонов, хотя от тонкости и профессионализма Бабель и здесь удержаться не смог.

О ПЬЕСЕ «ЗАВТРА».

Пьеса о войне в Испании, написана авторами на основании газетной информации. Отсюда стандартность положений и характеристик. Справедливость требует, однако, отметить, что пьеса написана умело, местами даже ловко, с соблюдением требований театральности (если понимать этот термин в простом и элементарном его значении).

Пьеса может стать хорошим приобретением для районных театров, для клубов и кружков самодеятельности при единственном и непременном условии перевода ее с выдумано-трафаретного, неправильно-газетного жаргона на простой русский литературный язык с грамотным диалогом — возможности к которому у авторов есть.

Я считаю необходимым — не меня<���я> общей схемы — переделать сцену урока танцев, предшествующую героическому акту взрыва плотины (ситуация неумелая и неправдоподобная); недопустимый детски-прямолинейный диалог в сценах: встречи отца с дочерью, любовного объяснения и убийства марроканца — необходимо сделать тоньше, человечнее, сердечнее.

И. БАБЕЛЬ

11/VIII-38 г. {472}

Итак, еще одна пьеса о заграничной жизни, вышедшая из- под пера человека, заграницей не бывавшего. Кто сочинил пьесу, Бабель не сообщает. Но в верхней части машинописной страницы имеется надпись: «№ 31 Овчинников группа II».

И подпись: «Писар<���нрзб.> 16–8–38».

Несмотря на неразборчивость, подпись загадки не представляет — это Писаренко , секретарь Драмсекции.

Надпись сделана синими чернилами, а вот слово «Овчинников» вписано красным карандашом.

Наверное, он автором и был. Тем более, рецензия хранилась в папке отзывов на пьесы «на букву „О“». Кто он такой — неведомо {473} , никаких других его следов в архиве не осталось. Да к тому же, и Бабель пишет: «пьеса <���…> написана авторами»… Значит, авторов было больше одного.

Пьеса, как можно понять из рецензии, безнадежная. Но Бабель находит повод ее и похвалить, и даже указывает, что можно было бы исправить… Что это — лицемерие? Не без того, конечно… Но тут и жанр обязывает — пьеса прислана на консультацию. А значит, одной критикой не обойдешься, нужно и совет какой-нибудь дать.

Вл. Павлов «В налете».

Это могло быть — то<,> что описано у Вл. Павлова<,> — могло и не быть, но читать интересно и подано горячо. Вкус не совсем первосортный, французских слов в лексиконе бродяги и громилы многовато (к тому же — древний прием) — но концы ловко сведены с концами, стремительность и целесообразность действия таковы, что читаешь, не отрываясь<,> — и для актеров неограниченная возможность разыграться на материале, в котором политическая злободневность выражена с несколько излишним эстрадным блеском, но все же с блеском.

Мне кажется, что способности Вл. Павлова в этом направлении — достойны того<,> чтобы их развивать на основе строгого, хорошего вкуса.

И. Бабель

23.8.38. {474}

Рецензия написана от руки зелеными чернилами. «Вл. Павлов» — так подписывал свои сочинения Павлов Владимир Константинович, весьма плодовитый автор, с начала 30-х оставивший прозу и переключившийся на изготовление скетчей для клубной и эстрадной сцены. Так что Бабель, видимо, не ошибся — до театра Вл. Павлов еще не дорос.

Георгий Павлов «Черная ненависть».

Творческие побуждения, толкнувшие т. Г. Павлова на сочинение пьесы «Черная ненависть»<,> — не таковы, чтобы ждать от них ценных произведений. Здесь нет страстного волнения ума и души, требующего выражения в образах; нет и способности внести новые, волнующие, искренние положения в необъятную тему классовой борьбы.

Пьеса обязана своим появлением на свет томику американских новелл и нескольким романам из американской жизни. Очень не хочется впадать в сварливо газетный тон — но никак нельзя подавить в себе чувство законного недоумения: зачем эта пьеса из жизни штата Техас, о котором автор не знает ровно ничего<,> и почему не написать о хорошо известном — потому что не может же этого быть, чтобы на свете не было вещей, хорошо известных т. Павлову?..

Можно ли назвать драматургию вещи порочной? Нет, она грамотна, стандартна, безрадостна. Наряду с отрицательными персонажами (богатыми фермерами), закрашенными безнадежно однообразной краской<,> — автором делаются попытки [усложнить,] очеловечить реплики Эллы Дунглесс, дочери капиталиста полюбившей прохвоста шоффера , усложнить поведение Ральфа Дунглесса, мерзавца более изощренного, чем его прямолинейный отец<,> — и<,> наконец, усложнить характеристик[а] уподлейшего красавца мужчины — шоффера Монка… Оттенки характеров намечены также у сезонников, работающих на ферме Дунглесса… Усилия похвальные и несовершенные[: ], возбудив у читателя мгновенный интерес — они быстро уступают место равнодушию.

Театры, жаждущее искренних и вдохновенных спектаклей<,> — вряд-ли возьмут пьесу Г. Павлова, — но может быт<���ь> обилие благих намерений, в ней заключенных<,> — окажется нужным учебным материалом для клубной и колхозной сцены, для драмкружков, которые должны начинать с несложных и легко расписанных [сцен] вещей? Я сомневаюсь в этом, но не решаюсь об этом судить до конца.

И. Бабель

27.8.38. {475}

Рецензия написана Бабелем от руки зелеными чернилами. Над рецензией кто-то поработал (уж не Писаренко ли?): вычеркнул первый абзац и сократил остальные. В результате все свелось к одной невыразительной машинописной страничке.

Перед нами снова пьеса о проклятом Западе, написанная с чужих слов.

Возможно, что автором был Павлов Георгий Юрьевич (1885–1958), настоящая фамилия — Павиланис. С псевдонимным однофамильцем его объединяет плодовитость — в Драмсекцию он прислал еще шесть пьес, не менее, чем по 3 акта каждая («Шагин-Гирей», «Цена победы», «Безумство храбрых» (драматическая поэма), «Одна ночь», «Лира и меч (Шандор Петефи)», «Ступени»…). А отличает то, что Павлов Г. был откровенный графоман. Оттого, наверное, при всем изобилии благих намерений, ни одна его пьеса не увидала ни печати, ни сцены.

Архивисты полагают, что среди литконсультаций авторам на букву «П» Бабелю принадлежит еще одна — по поводу водевиля Евгения Пермяка и Евгения Бегака «Золотая рыбка» {476} Но это ошибка — и почерк не тот, и содержание ниже всяких похвал… Одно общее — зеленые чернила! Но это, согласитесь, не аргумент… Хотя само изобилие зеленого цвета наводит на размышления. Скорее всего, такими чернилами снабжали Драмсекцию, и литконсультанты писали свои отзывы прямо на месте, не отходя от кассы… В буквальном смысле.