Зеев Бар-Селла - Сюжет Бабеля

Но отношение Бабеля к Шухову не было свободно и отличного момента. За год до рецензии, а именно 15 мая 1937 года, в «Литературной газете» появилась открытое письмо: «Уничтожить шуховщину!». Подписано: «Совет жен писателей». Что за совет? А это энергичные дамы, отхватившие именитых мужей, поняли, что от безделья и достатка спятить можно… И занялись общественной деятельностью. Стали обучать писателей морали. Возглавила беспокойных жен Тамара Каширина, мать единственного сына Бабеля — Эммануила, которому отчим — Всеволод Иванов — поменял имя на Михаил. А в письме было написано, что член Союза советских писателей, кандидат в члены партии И. Шухов «окружил себя компанией пропойц и насильников, издевался над своей женой, глумился над ней, избивал ее, таскал по полу за волосы, заставил сделать аборт, сжил со свету одного ребенка, инсценировал „общественный суд“ над вторично забеременевшей женой, бил ее, беременную, по животу, так что новый ребенок умер через 30 минут после рождения…». Свое поведение Шухов мотивировал тем, что он «талантливый известный писатель» и его «жизнь нужна больше», чем жизнь его ребенка! {485}

Едва ли, впрочем, жёнсовет вцепился в Шухова по собственной инициативе. Потому, что неделей раньше (9 мая) писателя уже заклеймила «Комсомольская правда», а день в день с женским письмом на Шухова обрушилась сама «Правда» — сразу два автора из Алма-Аты обозвали обращение Шухова с женой и детьми «преступным и гнусным» {486} . И если жену он просто избивал, то прочих женщин пытался насиловать. В июле 37-го Шухова арестовали {487} , судили и приговорили к двум годам условно. А через год, благодаря вмешательству А. Я. Вышинского, приговор был вообще отменен. Так что 30 марта 1939 года Президиум Союза писателей пригласил Шухова переехать для творческой работы в Москву {488} . Только пьесу Шухова {489} так никто и не поставил.

Нынешние авторы полагают, что истинной причиной травли писателя стала его «связь с правотроцкистской организацией», после чего объявляют эту связь «мнимой»… Ничего нельзя понять!

Не проще ли допустить, что Шухов стал невольным участником чьей-то интриги — какие-то влиятельные лица мерялись силой… И борьба эта шла с переменным успехом, пока одна сторона (на счастье Шухова) не одержала победу…

Н. АНОВ. ДЕТСТВО.

Очень приятная книга. В ней описаны странствия по Руси трех мальчиков в поисках друг друга. Русь времен гражданской войны. Место действия — Ленинград, Сибирь, Китай. На длинном этом пути герои книги встречают разнообразнейших людей: белых и красных, монахов и подпольщиков, беспризорных и кержаков, философических чудаков и простодушных героев; они претерпевают множество удивительных и вместе с тем правдивых приключений, приключений, выбранных тонко, умно, с безупречным литературным вкусом и рассказанных сердечно, с подкупающей простотой, рассказанных чистым русским языком с беззлобным юмором. Но… не слишком ли беззлобен юмор для тех бурных времен?.. Не слишком ли акварельно положены краски? Большая резкость политических и человеческих характеристик, большая резкость света и тени, — повредили бы книге или послужили ей на пользу? По моему — второе? Книга — обширна, в ней 24 печатных листа. К концу, с каждой новой главой, все сильнее чувствуется неизменность приема, доброкачественного, но однообразного. Просьба к автору о сокращении напрашивается сама собой. Вернее всего — эти сокращения должны быть сделаны за счет первых, менее драматичных частей. Несомненно следует усилить описательную сторону couleur local {490} , умело внесенные географические и этнографические подробности раскрасили бы книгу, придали бы ей яркость и точность — т. е. художественность…

Из отдельных замечаний — мне хотелось бы остановиться на следующем: очень уж одинаково описаны все три мальчика[;] — возможно {491} не следует ли каждому из них прибавить по характерной какой-нибудь черте?

Слаб дневник Гаврика; хорошо бы найти здесь неожиданные и мудрые детские слова…

Бледна встреча братьев после двадцатимесячных странствий, и несомненно, читателю захочется как то более подробно проводить в могилу персонажа <,> к которым он успел привыкнуть, которых нельзя было не полюбить<,> — трогательного всемирного путешественника Шенпилло, необыкновенного Пистонова, «благородного авантюриста» Зарембо. Усилить характеристику отдельных лиц и событий — вот дальнейший путь работы над «Детством». Я убежден, что т. Анов с этой работой справится и тогда детская и юношеская наша литература получит хорошую, поучительную, сердечную книгу.

И. Бабель 23/VIII-38 г. {492}

Текст занимает две странички машинописи, и это единственная известная нам рецензия Бабеля на прозаическое произведение.

Рукопись свою Анов основательно переработал, героев переименовал, и в 1941 году она стала книгой «Пропавший брат». А самого Анова жизнь ломала куда безжалостней. Начало было не слишком благополучным: настоящая фамилия — Иванов, отец — литейщик, образование низшее. Зато проживал в Петербурге. Оттого в 22 года, еще до революции, стал сотрудничать в пролетарской печати, а именно — в «Правде». В 1918 году оказался в Сибири, занимался журналистикой… В каких печатных органах? Учитывая прошлое, надо полагать — в большевистских… Так, видимо, и полагали. И легко представить всеобщее изумление, когда в 1932 году Николая Ивановича Анова, ответственного секретаря московского журнала «Красная новь» (там и Бабель печатался) арестовали! И с ним еще пятерых писателей-сибиряков: Евгения Забелина, Леонида Мартынова, Сергея Маркова, Павла Васильева и Льва Черноморцева. И открылось, что в сибирской этой бригаде (сами они называли ее группой «Памир») царили разнузданный антисоветизм, антисемитизм и культ адмирала Колчака.

1 июня 1932 года был вынесен приговор: Черноморцеву и Васильеву, «ввиду полного сознания», «приговор считать условным, из-под стражи освободить»; Анова (Иванова) Николая Ивановича, Забелина (он же Савкин Евгений Николаевич), Маркова Сергея Николаевича, Мартынова Леонида Николаевича «отправить с первым отходящим этапом в г. Архангельск <���…> сроком на 3 года». Срок свой Анов отбыл полностью, а потом уехал в Казахстан {493} . Пользовался, как и Шухов, большим авторитетом у начальства, в 1970 году стал лауреатом Государственной премии Казахстана и умер в 1980 году в возрасте 88 лет. Так что жизнь прожил почти счастливую. Из тех, кто с душой и талантом, такое в XX веке мало кому удалось.

Восемь рецензий, более десяти авторов… А превосходных степеней удостоились всего двое — репрессированные. И это, пожалуй, что-то говорит о самом критике — Исааке Бабеле.