Иван Розанов - Культура-стрессор. Потребительство, постмодернизм, постмодерн

В настоящее время многие острые приправы приобрели новое предназначение: в их состав стали добавлять различные усилители вкуса – и кетчупы тому не исключение. Это соответствует стратегиям консьюмеризма: усилители вкуса необходимы для того, чтобы повысить у человека тягу к тому или иному продукту – практически вплоть до возникновения у потребителя зависимости. Всё это необходимо для повышения спроса на определённые продукты питания, либо же для роста числа посетителей у какого-нибудь ресторана или заведения фаст-фуда. На глобальном уровне потребительская культура действует таким же образом: если современная культура-стрессор это кетчуп, подменяющий настоящий вкус жизни чем-то искусственным, но манящим, то реклама (основной движущий фактор развития консьюмеризма), наряду с медиа-вирусами, подобна упомянутым здесь усилителям вкуса в составе этого кетчупа. Обыватели предпочитают заполнять свою продуктовую корзину съестным, наполненным усилителями вкуса, – аналогично этому, в современном обществе подчас наиболее успешными оказываются люди, обладающие наибольшим количеством товаров элитарного потребления и воспользовавшиеся наиболее широким регламентом элитарных услуг.

Современный молодой человек или же девушка вряд ли могут быть успешными в обществе, если не соответствуют веяниям моды, если не обладают достаточным набором товаров элитарного потребления. Один из примеров товаров элитарного потребления – так называемся «сэлфи-палка». Способствует ли этот аксессуар саморазвитию его пользователей, накоплению у них каких-либо профессиональных компетенций? Вряд ли, ведь в погоне за модой и в потугах успешной социализации молодые люди предпочитают делать совершенно одинаковые кадры. А вот намного более просто устроенная палка-копалка, оказавшаяся первым орудием труда в волосатых лапах доисторических обезьян, способствовала появлению современного человека как биологического вида…

Новые формы потребления

Одна из ключевых особенностей современной цивилизации является глобализация. Психологическая основа этого явления заключается в консьюмеризме, который приобретает всеобщий размах.

Согласно наблюдениям автора этих строк, для миллениалов и потребителей из других поколений привычные потребности, без которых можно прожить, но без которых жизнь кажется обыденной – едва ли не наркотик , к которому развились привыкание и зависимость. В наш век возникают новые, невиданные ранее виду зависимости – шопинг как вариант патологического накопительства ( ониомания , иногда в быту именуемая как шопоголизм или же даже потреблятство ); зависимость от накопления и потребления информации (некоторые люди, опасаясь что что-то случится с Интернетом безотчётно заполняют носители своих компьютеров гигабайтами бесполезной неструктурированной информации, бездумно «скачивая» всё подряд); религиозное потребление (накопление предметов, связанных с церковью (брошюрки, иконки, чётки, и т.д.), никак не сопряженное c истинной верой, плавно перетекающее в фетишизацию предметов, связанных с церковью); зависимость от потребления порнографии; и, наконец, потребление потребления – некий рекурсивный вариант консьюмеризма, при котором человек накапливает в невероятных количествах фильмы, книги и другие материалы, наполненные критикой потребления, искренне считая, что так можно с этим бороться (последнее очень хорошо знакомо автору этих строк на примере его собственного образа жизни).

Развёрнутый литературный пример потребительского поведения «машин желания» можно найти у писателя-битника Уильяма Сюарда Берроуза; размышляя о природе наркотической зависимости, Берроуз описывает психологию поведения человека, сознание которого почти что всецело охвачено стремлению жить в угоду своим неконтролируемым желаниям и потребностям: «…наркотик соответствует основной формуле вируса „зла“: Алгебре Потребности. Лик „зла“ – это всегда лик тотальной потребности. Наркоман – это человек, испытывающий тотальную потребность в наркотике. При частом повторении потребность становится беспредельной, над ней утрачивается контроль. Пользуясь терминами тотальной потребности: „А вы бы не стали?“. Да стали бы. Вы стали бы лгать, мошенничать, доносить на друзей, красть, делать все что угодно, лишь бы удовлетворять тотальную потребность. Потому что вы находились бы в состоянии тотальной болезни, тотальной одержимости и не имели бы возможности действовать каким-либо другим способом» 116 …

От культа желаний к цивилизации неврозов

Ответ на нижеследующий вопрос позволит читателю понять связь между концепцией «машин желаний» и рассуждениями о том, что современная культура является стрессором.

В.: Что случается с человеком, если происходит срыв исполнения желания?

О.: С медицинской точки зрения неисполнение желаний – психологический стрессор, но избыток желаний и неконтрольное их исполнение порождают ещё больший стресс, так как нарушается система мотивации, снижается самооценка при каждом срыве исполнения желания, а это уже явный стресс. Развиваются астенизация и невротизация, а вослед за ними уже и невротические, связанные со стрессом расстройства и опосредованные стрессом нарушения здоровья всего организма – те самые неинфекционные заболевания, которые стали ведущей причиной заболеваемости и смертности и о которых речь велась выше. Делёз и Гваттари не случайно сравнивают капитализм с шизофренией; в этом совершенно нет никакой, как могло бы показаться, романтизации психического заболевания, – напротив, они показывают, что психические заболевания всегда есть производная часть какого-либо социального явления; в их представлении капитализм последовательно навязывает невротические состояния как некий вариант нормы. Выражаясь образно, люди испытывают психоэмоциональный стресс из-за возникновения в них негативной оценки себя; причина этого стресса заключается не только в том, что они не могут удовлетворить некоторый фиксированный набор желаний, но и в том, что все время возникает временной разрыв между новыми желаниями и их исполнением. «Машины желания» обречены на стресс и несчастливое существование от нереализованности всех запросов, потребностей и возможностей уже потому, что в рамках подобной парадигмы социального поведения «чувство насыщения» отсутствует как факт. «Чувство насыщения» экономически нецелесообразно: потребитель должен всегда испытывать товарный «голод».

Современные люди, забывшие о своей биологической сути, трактуются в рамках философии постмодернизма как «тела без органов», и эти тела составляют согласно Делёзу и Гваттари «поле имманентности желания, план консистенции, свойственный желанию». Неконтролируемые желания, перед которыми падок современный человек, стали, если вновь сослаться на двух классиков философии постмодернизма, экономической производящей силой, катализатором капиталистической экономики, «процессом производства без ссылки на какую-либо внешнюю инстанцию, будь то искореняющая его нехватка или переполняющее его удовольствие».