Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

Это означало появление нового социального феномена — так называемого «молчаливого большинства», без учёта места и роли которого трудно правильно оценить ход событий как до, так и после 13 декабря 1981 г . «Мы имели дело, — отмечал 23 декабря 1982 г. в своём выступлении, анализируя ситуацию в стране, кандидат в члены Политбюро ЦК ПОРП М. Ожеховский, — с обширным массивом граждан, которые недоверчиво относились как к деятельности контрреволюции, так и к решениям властей. Наша стратегическая задача заключалась в том, чтобы привлечь на свою сторону это «молчаливое большинство», подавляющая часть которого объективно стоит на стороне социализма». Но вместе с тем при всей своей противоречивости этот отход означал постепенное размывание массовой базы, на которую антисоциалистические силы опирались больше года. Теперь, когда их влияние на трудящихся становилось все более неустойчивым, провозглашённая на съезде «Солидарности» линия на осаду социализма, его постепенное удушение все более обнаруживала свою бесперспективность.

Но не означает ли это, что лидеры контрреволюции, её ведущая фракция «умеренных» во главе с КОС — КОР допустили крупный просчёт, отвергнув на съезде планы «радикалов», которые настаивали на немедленном насильственном свержении народной власти? На этот вопрос можно дать только отрицательный ответ. Дело здесь, разумеется, не в просчётах. Конечно, лидеры «умеренных» лучше, чем «радикалы», ориентировались в методах дестабилизации. Они понимали, что экономические и государственные структуры социализма были ещё недостаточно расшатаны, а массы трудящихся дезорганизованы ещё не в такой степени, чтобы одним решающим ударом покончить с народной властью. Для этого, по их расчётам, было нужно время, и немалое.

Их тактика имела своей главной целью сохранить влияние на идущие за ними группы трудящихся с помощью изощрённой демагогии. Без этого трудно было перейти к завершающей стадии «операции Полония» — молниеносным ударом, по возможности без международных осложнений, свалить социализм в Польше [124].

Однако они недооценили глубину приверженности основных масс польского рабочего класса и других групп трудящихся принципам и устоям социализма . Это трудно назвать ошибкой. Ведь такая недооценка не была результатом простых политических недоработок или логических неточностей в задуманных планах. Эти просчёты были предопределены их мировоззрением и уверенностью, что его можно легко навязать людям труда [125].

Но получилось далеко не так. Откровенно антисоциалистические решения принесли противоположный результат; они оказались катализатором начавшегося процесса массового отхода трудящихся от «Солидарности».

Объявленный ею курс на постепенное создание параллельно с органами власти и управления социалистического государства структур будущей «самоуправляемой Речи Посполитой» [126]не нашёл массового отклика. Систему народных Советов размыть не удалось [127].

Начатый еще в конце лета 1981 г. процесс насаждения собственных органов «производственного самоуправления», подчинённых «профобъединению», которое, согласно планам руководителей «Солидарности», должно было в течение нескольких месяцев охватить всю Польшу, развивался вяло. С момента принятия гданьским съездом соответствующей резолюции и до введения военного положения 13 декабря 1981 г. такие органы были созданы только но 20 процентах предприятий ПНР. Причём многие из них фактически бездействовали. Таков был закономерный, но непостижимый для контрреволюционеров ход событий.

Был ещё один факт, которому они не могли найти объяснения. Несмотря на упорные попытки сельской «Солидарности» ликвидировать в стране госхозы и кооперативы в сельском хозяйстве, а их землю передать крестьянам-единоличникам, ни одно из социалистических хозяйств в польской деревне (которым принадлежит примерно 25 процентов сельскохозяйственных угодий) не распалось за период с августа 1980-го по декабрь 1981 г. [128].

Не оправдалась ставка стратегов контрреволюции и на фактическое преобразование «профсоюза» в открыто политическую организацию. Выполняя функции политической партии и оставаясь по форме «профсоюзом», «Солидарность» достаточно эффективно могла бы, по расчётам контрреволюционеров, выполнять роль «приводного ремня» от верхушки к массам. Однако в октябре 1981 г. впервые становятся массовыми случаи отказа от безоговорочного повиновения руководству «Солидарности», призывающему к забастовкам, «забастовочным готовностям», «демонстрациям протеста» и т. д. Из-под контроля боссов «профобъединения» нередко выходят уже целые коллективы.

Несмотря на все запреты руководителей «профобъединения» и пикеты, организуемые его активистами, все больше шахтёров в угольном поясе страны, внимая доводам ПОРП и правительства, выходят на работу в нерабочие субботы. Своеобразный рекорд был установлен в субботу 21 октября, когда 65 процентов всех горняков спустились в забои. Все чаще массы рядовых членов «профобъединения» не поддерживали требований замены директоров предприятий, назначенных государством, ставленниками руководителей «Солидарности». Нельзя сказать, что боссы «профобъединения» совсем не понимали, что начавшийся столь заметный процесс Отрезвления способен серьёзно помешать осуществлению их планов. Но они ещё не отдавали себе отчёта в необратимости этого процесса, ища его причины в разного рода случайностях субъективного свойства — собственных ошибках, промашках и просчётах. Начинается судорожный поиск новых приёмов, рассчитанных на то, чтобы удержать рядовых членов «Солидарности» в орбите своего влияния. Характерно в этом отношении интервью Валенсы журналу «Пари-матч» 17 сентября 1981 г.

« Вопрос. Не ощущаете ли Вы, что по сравнению с августом 1980 г. население несколько утратило свой энтузиазм, что оно устало от ваших акций, сотрясающих страну практически беспрерывно?

Ответ. Конечно, мы не упускаем это из виду. Именно поэтому нам давно пора лучше показать населению, чего мы добились, оказывая ему помощь. Как только мы сумеем добиться, чтобы люди нас правильно поняли, энтузиазм возродится».

Но и на противоположном полюсе — в лагере защитников социализма видимость силы «Солидарности», продемонстрированная на её съезде, ещё подводила некоторых к пессимистическим прогнозам. В середине октября даже в изданиях ПОРП и союзнических с ней партий ещё можно было читать такие строки: «Положение почти безвыходное, но мы должны найти отправную точку для его изменения…», «мы сознаем, что время работает против нас во всем…» [129].

Поворотным пунктом в решающей консолидации социалистических сил в их борьбе с угрозой, нависшей над народной Польшей, стал 4-й пленум ЦК ПОРП. Он собрался в середине октября. Именно этот пленум, где Первым секретарём ЦК ПОРП был избран В. Ярузельский, оставшийся одновременно на посту Председателя Совета Министров, констатировал, что процессы, начавшиеся в массах польских трудящихся, меняют соотношение сил в ущерб контрреволюции, что время уже полным ходом работает на победу сил социалистического возрождения. Растерянности и паническим настроениям среди части коммунистов, членов партнёрских партий и других социалистических организаций был дан решительный бой. На 4-м пленуме, а через несколько дней и на 5-м, как писала в январе 1983 г., возвращаясь к тем событиям, «Жолнеж вольности», «впервые прозвучали сильные слова, что Польша должна стать и станет нормальной, спокойной страной, что в связи с развернувшимися тогда событиями некоторые сочли сюрреалистическими требованиями. Но среди большинства членов партии эти слова после подавленного состояния вновь возродили надежды». В контексте обострявшегося классового противоборства в стране это означало, что этап равновесия сил и, если так можно выразиться, позиционной борьбы, подошёл к концу и вплотную приблизился к третьему, завершающему этапу.