Ева Меркачёва - Град обреченных. Честный репортаж о семи колониях для пожизненно осуждённых

— После этого прекратилось все?

— Ха! Я не знаю.

— Помните день, когда впервые взяли в руки оружие?

— Легальное оружие у меня было с 2008 года. Мы все охранниками работали.

— Я имею в виду, когда взяли оружие, чтобы кого-то убить?

— Мы не хотели убивать. У нас было оружие, чтобы защищаться. И вообще, я не хочу об этом говорить.

— Хорошо. Какое у вас образование?

— Тренерское. Школа олимпийского резерва.

— Вы действительно были телохранителем Цапка?

— Да, можно так сказать.

— Цапок был в хорошей физической форме. Это вы его тренировали?

— Сергей сам кого хочешь натренирует. Он в спорте много понимал. Не пил, не курил, наркотиков не употреблял.

— Вы были при нем неотлучно?

— Сначала я просто работал в его фирме. В один момент получилось, что стал находиться с ним постоянно. Сергей Викторович перевозил большие суммы — миллионы рублей. И я охранял. У Сергея образование экономическое, вы это знаете? Укажите, пожалуйста, в статье, что Цапок написал книжку о Владимире Путине. Мне подарил первый, подписанный экземпляр. Я бы вам его дал почитать, если мог бы.

— И что он там написал?

— Он там хвалил президента. Сергей Викторович был членом «Единой России», платил членские взносы. А книжку издал перед докторской диссертацией. Там про экономическое развитие в сельском хозяйстве. Вы знаете, что нам было выделено из бюджета 6 миллиардов? На эти деньги был построен самый большой животноводческий комплекс в районе.

— А еще эти деньги считают кровавыми.

— Я, когда представляюсь сотрудникам колонии, каждый раз говорю, что убил 18 человек не потому, что я это признал, а потому, что так требует закон. А так у меня всего два преступления: перестрелка и еще одно. Мы на себя сами многое наговорили. А потом на суде мы от этого отказались. Зачем мы это сделали?

— Чтобы меньший срок получить.

— Перестаньте.

— Ваша банда насиловала женщин Кущевской. Хватали их прямо на улице. Больше 200 пострадавших.

— В суде не 200 говорили, а 400. Мы с Сергеем в шоке были. И вот вопрос у нас возникал: мы штаны вообще надевали когда-нибудь? Мы, кроме изнасилований, чем-нибудь еще могли успевать заниматься? Посчитайте. Получается, в день по восемь женщин. И почему они все молчали? Хорошо, боишься в полицию в Кущевской заявить на нас — езжай в Ростов, там заяви. Почему этого не делали? Про изнасилования — это старая песня, с Николая покойного пошло все. У него был такой инцидент. А после уже все придумали.

— У вас ведь в уголовном деле есть эпизоды изнасилований?

— Да-да, есть. Но я не признаю вину. Я следователя просил: «Убери эту грязь от меня, это не мое». Одна девушка потом дала показания, что оговорила меня. Судья отказала в ходатайстве зачитать их перед присяжными.

— Коллеги-журналисты были в Кущевской недавно, там до сих пор вас боятся.

— А чего именно они боятся? Ну и что с того, что боятся? Я вот Путина боюсь, и что? У нас на суде было опрошено 1200 человек, и получалось, что никто сам ничего не видел, а слышал на рынке, от кумушек и так далее. Следствию надо было показать: вот какой кровожадный Алексеев. А почему отказывались расследовать преступления, совершенные в отношении меня? Меня взрывали, в меня стреляли. А так получается, клин на нас сошелся. Я — злодей, Цапок — вообще самый страшный человек.

— Но ведь детей убивали, женщин. Откуда такая жестокость?

— Я не был там, где убили 12 человек, включая четырех детей. Но дал показания, что был. Когда меня задержали, поставили перед фактом: говори, что был. Долго «уговаривали», пока не «уговорили». Один раз в день кормили, как к животному относились.

— Я не оправдываю пытки. Никто не заслуживает их. Но вы сами не думали, что на вас смотрели как на нелюдей, потому что вы совершали страшные убийства, в том числе детей?

— Закон предусматривает относиться к одним так, а к другим по-другому?

— И все-таки почему Сергей Цапок не щадил детей?

— Теперь ведь у него не спросишь. Хотя один человек на суде предлагал медиума вызвать. У Сереги были проблемы с психикой после смерти брата. Тяжело перенес потерю, лечился. Я лично привозил Сергея много раз в клинику к известному психиатру Александру Бухановскому, на беседах присутствовал. У него затяжной нервный срыв был, нереальный какой-то. Бухановский наблюдал его долго, назначал нейролептики и другие серьезные препараты. Последние пять лет Сергей на них был постоянно. Вы знаете, что есть видео, снятое до нашего задержания? Там другие признавались в преступлениях, которые нам потом вменили. Они на видео показывали, как убивали, как резали, и все это во всех деталях. А потом появилась формулировка — типа они себя оговорили. В Кущевской за земли до сих пор идут войны. Передел. Мама говорит, что недавно прямо на поле кого-то застрелили. Что же вы про это ничего не говорите? Смотрите, нас там давно нет, а проблемы в Кущевской остались. Так, может, не в нас было дело?

— Кстати, как вашей маме живется в Кущевской после всего, что случилось? Или она уехала оттуда?

— Осталась. Тяжеловато ей, да.

— Говорят, что Цапок жив и что банда до сих пор действует.

— Ой-ой-ой. Я не хочу продолжать общение. Вы же образованный человек, можете отделить сплетни от реальности. Цапок умирал три дня. Он орал все эти три дня безбожно в камере рядом со мной. Вставать не мог, ему надевали памперсы. Я считаю, что его убили. Во время следствия погибли пять наших ребят. Один был эпилептиком, его вывезли на следственные действия, пытали там, он не выдержал и умер. Его похоронили как неизвестного. Родителям могилу показали только через полгода.

— Долго вы уже за решеткой?

— Только следствие шло по нашему делу больше четырех лет. Сначала я был полтора года в антитеррористическом центре города Владикавказа. Это не СИЗО, а изолятор временного содержания. Я там был вместе с боевиками.

— Ну, вас-то таким соседством вряд ли напугаешь.

— Это почему же? Страшно было. Там очень тяжелая атмосфера. Нас там пытали. Все сотрудники были в масках, мы их лиц вообще не видели. А нас оттуда куда-то регулярно вывозили, надев мешок на голову. Так у них принято. Поставят на колени, голову замотают и поехали! Там умер Сергей Карпенко. Часов в 11 его увезли, в четыре утра вернули, как я подозреваю, уже мертвым. А скорую вызвали только в восемь часов. После Владикавказа у меня волосы стали выпадать местами. Голова как у пантеры, пятнистая.

— Это от стресса?

— От препаратов, которые там кололи, чтобы я разговорчивый был. Пентотал натрия, к примеру (этот препарат называют «сывороткой правды». — Прим. авт .).