Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

«Мне известно, что фамилия шефа школы Краков Владимир Алексеевич, в прошлом являлся командиром казачьей дивизии, звание полковник. В школе обслуживающий персонал называл его Вольдемаром. Перед выброской в советский тыл я имел разговор с Краковым, который сказал: «Как только вы приземлитесь, можете бросить противогазные сумки и парашюты и идите в штаб 1-й гвардейской армии, где скажете, что вы пришли от дяди Фани и расскажите там о истории и судьбе Н. Орлова».

Это документы из архивов КГБ. Но и в деле Полозова имеются материалы, позволяющие со всей определенностью утверждать, что за несколько дней до ареста он имел встречу с представителями «Смерша».

28 марта 1944 года Полозов по поручению руководства армейской контрразведки собственноручно написал пространный отчет о своей деятельности в фашистском тылу, представил информацию чисто разведывательного характера, сведения об известных ему абверовских органах и их агентуре. Вот некоторые выдержки из того отчета:

«На участке 1-го и 2-го Украинских фронтов действовали разведорганы 8-й и 1-й немецких танковых армий. Во главе разведки 1-й ТА стоял майор Банкле… Зондеркоманда-203 является самостоятельной особой командой со школой диверсантов и разведчиков, а также интендантством. Она имеет большой архив советских документов, печатей, штампов, бланков телефонограмм, советских документов и приказов, в основном для всех забрасываемых диверсантов и шпионов оформляет документацию. Во главе диверсионной группы находился я, группа использовалась в интересах советской разведки. Боевыми группами руководил обер-лейтенант Вайде, они состояли главным образом из военнопленных, и их общая численность доходила до сотни человек. В состав зондеркоманды входила так называемая Осетинская группа. Ее назначение — контрразведка. В последнее время, в силу того, что она жестоко расправлялась с противниками немецкого строя, я вынужден был возглавить эту группу. Результаты вам известны… Немецкая разведка, заведенная в тупик противоречивой информацией, совершает ошибку за ошибкой. Например, штабу 1-й танковой армии дана информация, будто бы советские войска, дойдя до так называемой линии Некрасова, о которой я не имею ни малейшего представления, видимо речь идет о линии Керзона, дальше не пойдут. Штаб интересовался у меня, что это за линия и где она проходит. Высказывались соображения и надежды на раздор между нами и нашими союзниками, что Англия и Америка не допустят большевизации Европы. Как мне стало известно из разговоров с сотрудником Восточного министерства профессором. Отто, во Францию стянуто большое количество немецких войск для отражения будущего наступления англо-американских войск. Фельдмаршал Роммель инспектировал проездом береговые укрепления на французском побережье. В Берлине 7 декабря я встретил двух офицеров-отпускников. которые после отбытия отпуска ехали на Восточный фронт, но их двух дивизий там не оказалось, дивизии отправлены во Францию…»

В отчете содержатся подробные данные о деятельности антисоветских эмигрантских организаций, их руководителях, местонахождении штаб-квартир, обстоятельствах встреч и содержании разговоров с генералами Власовым и Трухиным. Полозов излагает свои соображения о возможности и способах его возможного возвращения в немецкий тыл и дальнейшей деятельности в интересах советской разведки:

«Возвращение мое должно быть не раньше месяца. Документы я имею на себя как на полковника Кракова, на Морскую Ларису, на Евстифеева Анатолия и Киселева Михаила. При моем, положении в немецких войсках работать можно с большим успехом при условии точных указаний. Много не пишу, так как работа моя в зондеркоманде также хорошо известна».

Разве это не прямое свидетельство сотрудничества Полозова со «Смершем»?

Афанасия арестовали через три дня после представления отчета. Так и взяли его в форме командира Красной Армии, но без знаков различия. При обыске разлучили с фетровой шляпой, неизменно присутствовавшей в словесных описаниях Кракова. Любимая шляпа Афанасия стала вещественным доказательством его связи с немцами. На маленьком ярлычке, прикрепленном на внутренней поверхности тульи указывалось место изготовления — Берлин, дата — ноябрь 1943 года и стоимость в немецких марках.

С момента ареста Афанасий Полозов во всех документах стал фигурировать в качестве опасного преступника, изменника Родины и немецкого шпиона. О том, почему произошло именно так, остается только гадать. Одна из версий подтверждается характером донесений фронтового «Смерша» наверх, стремлением представить все дело в выигрышном для себя свете. Авторы не располагают статистикой времен войны о количестве удачных операций «Смерша», но нисколько не сомневается, что немногие его фронтовые структуры имели в своем активе за полгода работы шесть десятков задержанных без единого выстрела и обезвреженных агентов противника, заброшенных в наш тыл. А тут, помимо прочего, также без стрельбы и потерь, «захвачен» и сам руководитель диверсионных курсов абверкоманды с двумя десятками вооруженных до зубов людей. Пойман тот самый Краков, который значится в списках официальных сотрудников немецких разведорганов. И появляется формулировка: «благодаря умелому разоблачению стало возможным получить от него списки и адреса на большую группу окопавшейся в советском тылу вражеской агентуры». Собственно, примерно вот в таком духе все происшедшее зафиксировано в документах «Смерша».

Не лишена оснований и другая версия. По мере приближения наших войск к государственной границе СССР значение русскоязычной агентуры зондеркоманд серьезно уменьшилось. Во-первых, с упразднением абвера стали расформировываться и многие его структуры. Это коснулось и зондеркоманд, для использования которых на территории Румынии, Венгрии, Польши и других европейских стран не было тех условий, которые имелись на Украине и в Белоруссии. Намного возрастала вероятность разоблачения диверсантов и разведчиков, в связи с чем германское командование стало искать другие способы получения разведданных о противнике. Это понимали и в «Смерше», для которого прежние наработки с абвером обесценились. Возвращение Полозова в зондеркоманду утрачивало практическую значимость. Больше того, существовали опасения, что, перейдя линию фронта, он вообще прекратит сотрудничество и попросту исчезнет. Словом, получалось так, что он больше никому не был нужен.

Заметим, арестовали Полозова 30 марта, а санкция на его арест была получена лишь 7 апреля. Арестованного сначала поручили «заботам» подполковника Рындина. Того самого, что домогался его оговора во время допроса Михаила Расторгуева. Через несколько дней, накопав на Полозова компромат, обвиняемого этапировали в Москву.