Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Но перед тем по ориентировкам Полозова задержали еще нескольких агентов Зондеркоманды-203, не имевших, кстати, ни малейшего представления о его связях с советской контрразведкой. Всех этих людей принуждать к оговору руководителя группы парашютистов-диверсантов, как Расторгуева, не требовалось. Они характеризовали Полозова таким, каким его знали в зондеркоманде. Было бы странным получить от них что-то иное. Павел Попков показал на допросе 30 марта 1944 года:

«В качестве агента немецкой разведки я завербован Краковым. В беседе со мной Краков, ведя разговор в антисоветском духе, предложил мне сотрудничать с немецкой разведкой. Он заявил, что после прохождения курса специальной подготовки я буду направлен в тыл советских войск для проведения подрывной работы, выразив при этом уверенность в том, что я буду предан немецкому командованию в борьбе за освобождение России. Краков является руководителем десантной группы, проводящей диверсионную деятельность в тылу частей Красной Армии через забрасываемую агентуру. Пользуется большим авторитетом у руководства зондеркоманды. Лично производит набор и вербовку агентов в свою группу. Краков является антисоветски настроенным человеком и свои убеждения старается привить агентуре, проводил беседы на антисоветские темы, доказывая, что победа будет за Германией. Для изучения агентов Краков из числа их имеет приближенных».

Примерно в таком же духе высказывался о Полозове и другой задержанный — Георгий Соколов, допрошенный в тот же день:

«Знаю Кракова Владимира Алексеевича как сотрудника немецкого разведывательного органа Зондеркоманда-203, который завербовал меня в качестве агента в Уманском лагере для военнопленных, а также возглавлял парашютно-диверсионную группу. Пользовался исключительным доверием у немецкого руководства. Проводил с агентами своей группы занятия по политике, на которых изучались антисоветские брошюры.»

Все это естественно. А как мог вести себя Афанасий Полозов с теми, кому не доверял, кого считал предателями, относил к действительным врагам, к изменникам Родины, добровольно согласившимся сотрудничать с гитлеровцами? Не мог же рассказывать каждому из них о том, кто он есть на самом деле. Выходит, так законспирировался Полозов, что не вызывал ни у кого никаких подозрений.

Среди задержанных «Смершем» был и Борис Орлов. Его допрашивали дважды — 1 и 2 апреля. Показания, которые он дал на первом допросе, очевидно, руководство контрразведки не устроили. Ав них говорится следующее:

«Находясь в парашютно-десантной группе, я был завербован Краковым для работы в пользу советской разведки и в целях выявления советски настроенных агентов и их перевербовки был направлен в группу Вайде. Краков мне заявил, что он является агентом особого отдела Юго-Западного фронта, по заданию которого и проводит свою деятельность в немецком разведоргане. Затем Краков предложил мне сотрудничать с советской разведкой…».

Просидев ночь в тюремной камере, Орлов отказался от своих слов. Теперь в его показаниях Краков фигурировал уже как предатель Родины. Вся история с лжепартизанским отрядом «За Родину» на этот раз представлялась разведывательно-диверсионной операцией абвера. Правда, вразумительного объяснения целей создания этого отряда в нашем тылу никто из допрашиваемых дать не смог.

Думается, нет особой нужды приводить содержание письменных свидетельств других задержанных. Даже в протоколе допроса Надежды Робак — первого связника между Полозовым и советской разведкой — об этом нет ни единого слова, а сам он представлен в весьма неприглядном свете: «Краков добросовестно работает в пользу немцев… за 6 месяцев я не наблюдала ни одного действия Кракова в ущерб немцам и в пользу Советской власти… из числа военнопленных Краков стремился подобрать антисоветски настроенных лиц… производил допросы партизан, которые задерживались и вылавливались Осетинской группой…». Здесь придется сделать небольшую оговорку. Робак тоже допрашивалась несколько раз, сначала говорила одно, а затем начисто отказалась от всего сказанного.

Следствие по делу Полозова продолжалось около полугода. В обвинительном заключении, подписанном заместителем начальника отдела Главного управления контрразведки «Смерш» майором Седовым, Полозов обвиняется в том, что, «изменив Родине, находясь в плену у немцев, установил преступную связь с антисоветской организацией, именуемой Национально-трудовым союзом нового поколения, и по ее заданию проводил активную вражескую деятельность. Устроившись на службу в германскую разведку, вел борьбу против партизан, вылавливал советских разведчиков, вербовал новых лиц в германскую разведку и после подготовки перебрасывал их в тыл советских войск с диверсионными и шпионскими заданиями, т. е. в преступлениях, предусмотренных ст. 58-1 и. 62 УК РСФСР… Мера наказания Полозову-Кракову предлагается 20 лет ИТЛ (исправительно-трудовых лагерей. — Авт.)».

Примечательная деталь: перечисляя «злодеяния» Афанасия Полозова, следователи не привели ни единого случая, когда в результате его «вражеской» деятельности была совершена хоть одна диверсия. Выходит, их просто не было. Начиная с самой первой группы, заброшенной в советский тыл, Полозов сдавал «Смершу» всех агентов.

Над ним даже не было суда. 1 ноября 1944 года Особое совещание НКВД СССР постановило:

«Полозова Афанасия Алексеевича за измену Родине заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на 20 лет».

Срок дали заочно, не видя человека в глаза. Потянулись долгие годы беспросветной лагерной жизни заключенного Полозова в далеком северном городе Инте. Афанасий Алексеевич не смирился со своей участью. Но на свои многочисленные обращения о пересмотре дела, просьбы поднять архивы разведорганов, найти документы, свидетельствующие о его работе в пользу советских войск, против фашистов, он получал однотипные отказы.

Освободили Афанасия Алексеевича в сентябре 1955 года по Указу «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» Амнистия не означала реабилитации. Безвинно ошельмованный, он три десятка лет ходил, не смея поднять голову с позорным клеймом предателя, изменника Родины. Бывшего ветеринара даже не подпускали к совхозным лошадям — чего доброго, навредит. Молодая жена, которую много раз вызывали в органы и постоянно напоминали, что она член семьи врага народа, не выдержав, уехала, не оставив своего адреса. Искалеченная жизнь Афанасия Полозова стала с военной поры никому не нужной.