Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Кернес мучительно искал выхода из создавшейся ситуации. Нет, о побеге не думалось: куда бежать? Кругом колючая проволока, по периметру бегают огромные злые овчарки, на вышках часовые с пулеметами. Постепенно зрела, просилась наружу другая идея. И вот во что она оформилась, по словам самого ее автора: «Я знал, как на Холодной Горе солдаты и офицеры относятся к комиссарам, особенно к евреям, и, чтобы сохранить свою жизнь, решил выдать себя за представителя якобы существующей в СССР контрреволюционной организации, которая состоит из остатков троцкистов, правых, сторонников Тухачевского и других антисоветских организаций. История этих контрреволюционных организаций мне была хорошо известна, и я решил, что германская разведка заинтересуется этим делом. О своей принадлежности к контрреволюционной организации я заявил переводчику тюрьмы и просил, чтобы меня вызвали для дачи более подробных показаний по этому вопросу».

На сей раз он все продумал до малейших деталей. Разведка вермахта наживку заглотнула сразу. В тот же день его снова допрашивали, в основном об оппозиции. А вскоре в тюрьму приехал, как он сам представился, офицер из штаба 26-й немецкой армии. Ему Кернес поведал о том, что является представителем крупной, глубоко законспирированной подпольной организации, которая готовила активные действия против руководителей Советской власти. У ее истоков стояли начальник кафедры Военно-политической академии им. Ленина Базанов, сотрудники Главного политуправления Кузнецов, Пронин. Среди сочувствующих — маршал Шапошников, другие видные военачальники. Словом, из группы единомышленников удалось собрать большие силы, способные совершить государственный переворот. Чтобы это произошло, необходимо предварительно договориться с германским правительством. Если оно поддержит организацию и готово заключить сепаратный договор об окончании военных действий на советско-германском фронте.

Разговор закончился еще приятнее — собеседник поставил перед Кернесом банку консервов, хлеб, фрукты. Арестант с голодным аппетитом набросился на еду. Главное же состояло в том, что фон Шуберт представлял не штаб армии, а Министерство иностранных дел рейха, о чем, правда, своему визави германский чиновник сообщить не посчитал нужным. А руководству из отдела информации министерства после разговора с Кернесом докладывал: «Комиссар не говорит, однако очень хорошо понимает по-немецки и приводит особенно интеллигентное впечатление. Он частично дал очень интересные показания, верность которых отсюда нет возможности проверить. Я предполагаю, что он может высказать еще больше, что, может быть, представляет большой интерес. Ввиду того, что он между тем был допрошен армейской группой и теперь должен быть отправлен в один из многочисленных лагерей для пленных, я прошу телеграфных указаний, интересуетесь ли вы Кернесом. Согласно моей просьбе он будет и в дальнейшем находиться в распоряжении Министерства иностранных дел».

Судя про всему, в Германии многие находились под таким сильным впечатлением от сталинских репрессий, что всерьез признавали наличие в СССР многочисленных террористических и заговорщических групп, некоторые из которых, особенно «законспирированные», вполне могли еще уцелеть. Этим, скорее всего, объясняется то внимание, которое чиновник германского Министерства иностранных дел проявил к информации Кернеса.

Словом, рыбку поменьше вместе с крючком заглотнула рыба большая? Пожалуй. Но как же политруку, хотя и с адъюнктским политическим опытом, удалось заинтересовать своей выдумкой германскую разведку? Фон Шуберт, по-немецки пунктуальный и обстоятельный, снабдил свою записку объемистым приложением, часть которого, нам кажется, представляет интерес не только в смысле демонстрации эпистолярных возможностей нашего героя. Это выдержки из протокола допроса Иосифа Кернеса, проведенного в немецком лагере 25 июня 1942 года:

«К. называет себя русским польского происхождения, его отец — поручик русской царской армии, погиб во время первой мировой войны… К., которому известна судьба комиссаров, попавших в плен, сообщает, что он не делал попыток самоубийства, ибо он читал немецкую листовку, которая обращается также к комиссарам, и, кроме того, он надеется, что, как сторонник советской оппозиции, сможет послужить целям примирения Советской России с Германской империей…

Отношение к политическим вопросам. К теперешней системе Сталина, имеется, по мнению К., довольно значительная оппозиция, которая в политических военных кругах, а также в армии имеет якобы многочисленных сторонников. Оппозиция признает, что война для России проиграна, и хотела бы с помощью сепаратного мира с Германией спасти страну от невыразимого хаоса… Продолжение войны с Россией, которая, по мнению К., в состоянии вести войну приблизительно еще один год, стоило бы также и немцам очень больших жертв и переутомило бы немецкую экономику настолько, что с наступлением англосаксов, которое ожидается в 1943 году после полной перестановки США на войну, Германия может изнемочь. Русский народ и армия хотят мира. Этому сильному народу, который поддерживается также и верхушками среди ведущих кругов (оппозиции), не может на долгое время сопротивляться даже Сталин, но все же мирные условия должны быть приемлемыми. Необходимыми условиями К. считает: положение, существовавшее с августа 1939 года, и господство русской части населения, которое понесло самые большие жертвы и является ядром государства. Немедленное изменение большевистской государственной системы следует не отклонить, а, напротив, стремиться к постепенной ее переустановке, например, восстанавливая частную собственность, увеличивая крестьянские подсобные хозяйства без немедленной ликвидации колхозов, освобождая ремесла и многое другое. Армия поддержит правительтво, которое приведет к миру, а Сталин после заключения мира долго удержаться не может. Сокращение русской армии до состава полицейских войск — об этом можно говорить свободно. В дельнейшем следовало бы стремиться к достижению немецко-русского сотрудничества против капиталистических держав, в результате которого Россия заняла бы должное ей место в новой Европе.

Военные вопросы. Налаживается продукция эвакуированных на Урал заводов. Поставки из Англии и Америки (танки, самолеты, обувь) главным образом через Иран и Архангельск значительны. Из Индии — алюминиум… Американские танки прибывают также и через Владивосток, на что японцы, принимая во внимание экономические выгоды (договор о рыбной ловле и нефтяное соглашение), закрывают глаза.