Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

«7августа 1942 года военные организации представили мне возможность побеседовать с военнопленными советскими офицерами. Это были:

1. Генерал Андрей Власов, командующий советской армией, уничтоженной нами в Волховском котле.

2. Полковник Владимир Боярский, командир одной из советских дивизий, взят в плен под Харьковом 25.5.1942 года.

3. Полковой комиссар Иосиф Кернес, перешел на нашу сторону под Харьковом 18.6.1942 года.

Полковой комиссар Иосиф Кернес родился в 1910 году в Кировограде. Держится он положительно и дипломатично, однако не внушает доверия. До 1941 года Кернес являлся сотрудником Главного политического управления Красной Армии в Москве и одновременно политическим комиссаром полка. Кернес заявил, что перешел на нашу сторону в связи с полученным им от русских оппозиционных кругов заданием выяснить возможность заключения сепаратного мира. На вопрос, что это за люди, Кернес ответил, назвав несколько ничего не говорящих имен, что значительное количество известных лиц, а также влиятельных членов Советского правительства не согласны с политикой Сталина и готовы, в случае если Германия предложит приемлемые условия сепаратного мира, свергнуть его и вступить в переговоры с германским правительством. На вопрос, что это за лица, Кернес назвал такие имена как Молотов, Калинин, Шапошников, Тимошенко и др. Кернес утверждает, что все, касающееся данного вопроса, он изложил письменно и передал военным властям в Харькове. По поводу этих заметок запрошены соответствующие сотрудники ОКХ… Ни моя беседа с Кернесом, ни содержание его письма в адрес г-на министра иностранных дел не убедили меня в том, что в его сообщениях есть нечто большее, чем стремление к личному выдвижению. Я побеседовал с Кернесом соответствующим образом и заявил ему, что время окончания войны зависит не от желания русской «оппозиции», а будет установлено немецкими пушками. Генерал Власов и полковник Боярский высказывались о Кернесе сдержанно, но не отрицательно. Они считают его интеллигентным, пригодным к использованию.

Разница между обоими офицерами и Кернесом заключается в том, что первые считают невозможным революцию в Советском Союзе или дворцовый переворот в Кремле, в то время как Кернес указывает на то, что оппозиция против Сталина настолько сильна, что ее можно привести к власти предложенным им способом (сепаратный мир с Германией). Кернес не дал доказательств правильности своего мнения. Напротив, предложенное офицерами введение русских формирований в бой против большевизма позволяет сделать благоприятные выводы».

Не произвели, видимо, на умного и проницательного посланца Риббентропа впечатление утопические идеи Кернеса. Похоже, он его раскусил. Собственно, на иную оценку рассчитывать и не следовало. В 1942 году ситуация на фронте развивалась для немцев успешно, и у правящей гитлеровской верхушки еще не выветрились оптимистические надежды на благоприятный исход войны. Немцев больше интересовали не политические заговорщики, а пригодная к использованию реальная военная сила. Даже Власов в ту пору не воспринимал всерьез идеи сепаратного мира. Три года спустя на допросе у начальника следственного отдела Главного управления «Смерш» майора Соколова Власов сообщал следующее:

«Кернес в лагере содержался в соседней со мной комнате и иногда с разрешения немцев заходил ко мне играть в преферанс. Нашими партнерами по картам обычно являлись находившиеся на службе у немцев Тарасов и Сахаров… За игрой в карты Кернес рассказывал, что он поляк по национальности, в Красной Армии служил в звании батальонного комиссара.

Будучи связан с заговорщической группой, в которую якобы входили видные научные и военные работники, Кернес по их заданию перешел к немцам, чтобы договориться с германским командованием о том, как немцы отнесутся к заговорщикам, если им удастся свергнуть Советское правительство и захватить в свои руки власть. Ответ германского командования, как утверждал Кернес, он должен был доставить руководителям заговора. Не указывая фамилий, Кернес многозначительно заявлял, что я буду удивлен, если узнаю, какие лица стоят якобы за его спиной и намерены пойти против Советского правительства. Кернеса неоднократно вызывали какие-то немцы, фамилий их я не знаю, которые, несмотря на его интересное для них заявление, очевидно ему не доверяли, так как Кернес оставался в лагере для военнопленных более трех недель, выпрашивал у немцев сигареты и продавал их военнопленным. Разговаривая в отсутствии Кернеса с Тарасовым и Сахаровым, мы пришли к выводу, что Кернес, видимо, скрывает, что он является евреем, и, намериваясь выкрутиться из плена, преподносит немцам легенду о существующем якобы заговоре против Советского правительства. В сентябре 1942 г. Кернес был увезен из лагеря, и я его больше не встречал».

И все же не всем своим собеседникам Кернес представлялся авантюристом или прожектером. Уже в 1942 году здравомыслящие люди в Германии предвидели 1945-й. Один из них, кстати, тоже сотрудник Министерства иностранных дел, откровенно признавался Кернесу: «Да, Россия является пистолетом, приставленным к сердцу Германии. Надо сделать все, чтобы рокового выстрела не произошло. Но, к сожалению, когда говорят пушки, голос дипломатии не слышен».

Можно предположить, что образ заряженного пистолета у сердца рейха навеяли риббентроповскому посланцу сталинградские события. Но мог он отражать и общую позицию Министерства иностранных дел, где, как известно, трудились достаточно проницательные люди, оказавшиеся впоследствии причастными к военному заговору 1944 года, лишь случайно не завершившемуся смертью Гитлера. Так или иначе, но в имперском Министерстве иностранных дел к легенде Кернеса, в отличие от вермахта, отнеслись достаточно взвешенно, подтверждением чему служит его переход линии фронта.

Дни проходили в полузадушевных беседах. Власов, видимо, приближался к тому состоянию духа, когда человек начинает сам искать и находит веские аргументы в пользу уже почти принятого решения. Все чаще заговаривал он о том, что за многие годы добросовестной службы в Красной Армии сумел скопить себе лишь несколько комплектов штанов да мундиров, приобрести самую посредственную домашнюю обстановку, тогда как германские генералы, соответствующие его положению и рангу, имеют собственные виллы и приличные деньги на банковских счетах.

Ему кто-то возразил, что виллы да и безбедную старость себе и грядущим потомкам обеспечили многие из состава нашего высшего генералитета — К.Е. Ворошилов, М.С. Буденный, Г.И. Кулик, Л.П. Берия, например. В очень неплохих условиях жили до репрессий М.Н. Тухачевский, А.И. Егоров, П.Е. Дыбенко, А.И. Корк, И.Э.Якир…