Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Кузьмин в те годы был фигурой заметной, лично известной в самых высоких эшелонах партийной и государственной власти. Средняя Азия оставалась самой горячей точкой страны и в прямом, и в переносном смысле слова. Там, на Туркестанском фронте, красные воевали с басмачами, сопротивлявшимися установлению Советской власти. Так что Кузьмин, можно сказать, снова оказался в своей стихии.

После Туркестана Николаю Николаевичу поручается возглавить Управление военно-учебных заведений Красной Армии. Перевод в центральный аппарат военного ведомства можно расценить как возвращение из опалы. Он снова стал вращаться в привычном кругу фронтовых соратников: Тухачевский Гамарник, Уборевич, Корк, Дыбенко. Они дружили семьями, во время застолий велись горячие споры, высказывались откровенные суждения, критиковались порядки, насаждаемые в армии и стране. В отличие от высших руководителей РККА, не утруждавших себя учебой военному делу, эти молодые и честолюбивые люди после Гражданской войны окончили академии и продолжали повышать свое образование.

Здесь стоит сделать некоторое отступление. Знакомство с одним из них — Тухачевским, отразилось на судьбе Николая Николаевича, можно сказать, трагическим образом. Он стал для него самым, что ни на есть, злым гением.

Впервые судьба свела их во время войны с белополяками в 1920 году. Тухачевский командовал фронтом, а Кузьмину поручили командовать 12-й армией, в которой он являлся членом реввоенсовета. Штатный командарм так некстати выбыл из строя, что в самый тяжелый период кампании руководство войсками принял на себя человек с медицинским образованием, всего три года назад оперировавший раненых в Гатчинском военном госпитале. Хорошо или плохо командовал Кузьмин армией — пускай рассуждают военные историки. В той короткой войне Красная Армия потерпела позорное поражение. Более сотни тысяч наших бойцов были окружены под Варшавой и уничтожены противником. Тухачевский бросил тогда гибнущую армию на произвол судьбы. Но часть войск сумела избежать разгрома, в том числе и 12-я армия, которая отбила все атаки поляков. Более того, две дивизии этой армии — 24-я и 44-я — в самый ответственный момент пришли на выручку Первой Конной, оказавшейся в тяжелом положении. По приказу Тухачевского они сменили части Буденного, удержали важный рубеж в районе Ковеля-Ровно и Луцка и не позволили полякам праздновать полную победу на южном участке фронта.

В своих мемуарах Маршал Советского Союза С.М. Буденный напишет: «Николай Николаевич Кузьмин произвел на меня впечатление добродушного жизнерадостного человека. Он был членом партии с 1903 года. До революции окончил математический факультет Петербургского университета и преподавал математику в средних учебных заведениях. Активно участвовал в революционной работе, сидел в тюрьме, отбывал ссылку. С победой Советской власти находился на редакторской работе, а в дни Гражданской войны последовательно занимал должности комиссара штаба Юго-Западного фронта, члена реввоенсовета Балтийского фронта, члена РВС 6-й и 12-й армий. А вот теперь после ранения Восканова (штатный командарм 12-й армии. — Авт.) временно исполнял должность командира 12-й армии. У него имелся большой опыт партийной деятельности и, что было редко в то время, высшее образование. Я слышал, что Николай Николаевич проявил незаурядные способности как журналист, писал стихи.»

Следующим местом, где судьба свела Тухачевского и Кузьмина, как мы уже знаем, был Кронштадт. Стоит ли доказывать, что два незаурядных человека по многим вопросам быстро сошлись во взглядах, понравились друг другу. Чувства Кузьмина были искренними, чего нельзя сказать о Тухачевском.

Сделавшись вхожим в дом Кузьминых, будущий маршал, мечтавший видеть себя не иначе как красным Бонапартом, стал все чаще засматриваться на симпатичную жену гостеприимного хозяина. Сначала были галантные комплименты, настойчивое ухаживание. Потом за спиной ничего не подозревавшего мужа между ними возник роман. Тухачевский залез в постель чужой жены, а с её мужем продолжал вести себя так, будто ничего между ним и Юлией не происходит.

Совесть все-таки заговорила, только не у будущего маршала, а у его любовницы. Она призналась мужу в своей неверности, нанеся его сердцу рану, так и не зажившую до конца дней.

— Мы должны расстаться, — сказала она сразу сникшему супругу.

— Как же это так? Может я тебя чем-то обидел?

— Нет. Просто я уже давно люблю Михаила Тухачевского и решила уйти к нему.

— Куда? Ведь у него есть жена и дочка.

— Сейчас официальной жены у него нет.

— Но Михаил сам мне рассказывал, что повенчан в церкви с родственницей лесника из Смоленской губернии. Так что ты у него будешь третьей. А первая застрелилась в его штабном вагоне еще в Гражданскую.

— Историю про первую его жену я знаю. Что же до второй, то с каких это пор в Советской стране стал признаваться церковный брак?

— Это не важно. Меня интересует другое: у нас дочка. Кто заменит Светлане отца?

— Михаил сказал, что не будет препятствовать твоему общению со Светланой.

— Выходит, вы и это с ним уже обсудили?

— Да. Обсудили.

— Тогда последний вопрос: Тухачевский станет твоим законным мужем? Вы зарегистрируетесь? Если нет, то где ты собираешься жить?

— Я его люблю. Михаил обещал все устроить.

— Что ж, будьте счастливы.

Такой поворот дела буквально ошеломил Николая Николаевича. «Ну что ей недоставало? — спрашивал он сам себя. — Живет в Кремле, ни в чем не нуждается. Высшее общество, любые театры, самые лучшие курорты. Да что там: самые капризные желания исполнялись немедленно. И никакой тебе повседневной бытовухи. Прачки, повара, домработницы — все обеспечено за счет государства. Не хочешь сидеть дома, можешь хоть каждый вечер ходить в «Метрополь» — все обитатели кремлевский квартир стояли там на постоянном бесплатном обслуживании. Такое не снилось многим, даже очень родовитым, аристократам. Нет, психологию женщины понять невозможно.»

К этому стоит добавить, что Кузьмин мужчина был видный, умный и очень даже симпатичный. На него засматривалось немало кремлевских жен. Тем не менее Юлия ушла. Однако официально оформлять свои отношения с ней Тухачевский не собирался. Впрочем, сожительство с Кузьминой не послужило ему препятствием для очередного романа — на сей раз с Ниной Евгеньевной Гриневич, женщиной благородных дворянских кровей, которая до встречи с Тухачевским была замужем за политработником Л.Н. Ароштампом. После того как она оставила мужа, он вступил с ней в законный брак. Гриневич родила ему дочку, которую по настоянию Михаила назвали Светланой. Это было удобно: и у законной жены, и у любовницы дочки с одинаковыми именами. Случайно не обзовешься. Ну а Юлия Кузьмина в течение многих лет продолжала исполнять роль любовницы маршала. И не больше. Она ездила за ним следом и жила на унизительном положении содержанки. Используя свое высокое положение, Тухачевский добывал ей квартиры в Ленинграде, в Москве. Уже потом любовные похождения Тухачевского серьезно навредили его карьере. Счастья они никому не принесли, а вот на судьбах втянутых в них людей отразились самым трагическим образом.