Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

По трупам пришедши, по трупам и ушел «брат-атаман» со своей шайкой, девизом которой было «С нами Бог и атаман Анненков».

Творили убийства, грабежи и насилия его люди с легким сердцем. Имя Анненкова стало в Семиречье нарицательным, им пугали детей, его вспоминают до сих пор, если хотят отметить какую-то особую мерзость. Нет возможности процитировать все свидетельства очевидцев и участников тех трагических событий. А надо, хотя бы для того, чтобы воздать должное памяти невинно загубленных, увидеть в месиве белого и красного террора корни нравственного падения человеческой личности и массового психоза озверевших от крови людей. Вот страшная статистика анненковской «стратегии»:

В городе Сергиополе расстреляно, изрублено и повешено 800 человек. Сожжено село Троицкое, забито насмерть 100 мужчин, 13 женщин, 7 грудных детей. В селе Никольское выпорото 300 человек, расстреляно 30, пятеро повешены. В селе Знаменка вырезано почти все население, у женщин отрезали груди. В селе Колпа-ковка изрублено, расстреляно и повешено 733 человека, в поселке Подгорном — 200. Сожжены села Болгарское, Константиновка, Некрасовка. В селе Покатиловка изрублена половина жителей. В Кара-булаке Уч-Аральской волости уничтожены все мужчины. По словам свидетеля Турчинова, трупы не зарывались, и собаки до такой степени откармливались и привыкали к человечьему мясу, что бросались на живых людей. Возле китайской границы в урочище Ак-Агач было насчитано 900 трупов, а за озером Ала-Куль — 600. Все они уничтожены своими за нежелание оставаться под властью атамана.

Н. Ромодановский неотлучно находился при атамане с июля 1918 года и до самого его бегства в Китай. Оказавшись под следствием, вспоминал:

«Борис Владимирович Анненков был роста среднего, средних лет, лицом походил на калмыка. Физически развит, мог заставить играть каждый свой мускул, был преподавателем фехтования в военной школе. Обладал большой силой воли, умел гипнотизировать. При подборе людей в свой личный конвой долго всматривался в глаза, после чего говорил: этого можно взять, а того — нет. Кстати, выбранные таким образом в конвой из числа захваченных в плен красноармейцев, попавшие под влияние Анненкова, становились похлеще его партизан. Однажды во время одной неудавшейся стычки с красными атаман избежал плена только благодаря верности именно бывших красноармейцев, взятых им в свой конвой. Не любил курить, но на важных заседаниях дымил сигаретой. Шоферам, от которых пахло самогоном или спиртным, керосином, говорил: как вы пьете эту гадость, приходите ко мне, я угощу вас коньяком, чистым спиртом. Не любил офицеров, которые часто пили. Пренебрежительно отзывался о женщинах, но в Семипалатинске, по рассказам казаков, изнасиловал гимназистку, а в деревне Казаткулово ходил к учительнице. Женам офицеров разрешал жить только на известном удалении от нахождения частей.

Атаман не любил священников, тем не менее при встречах священнослужителя в деревне никогда не говорил «отец-священник», а приветствовал: «Здравствуйте, батюшка». Нравилось, когда в церквах произносилось многие лета Борису (Анненкову). Один из священников, отец Андрей из Славгорода, поступил в дивизию, расстреливал там мужиков, насиловал их жен, ездил с карательным отрядом для подавления восстания крестьян. Впоследствии, когда красные взяли его в плен и арестовали, он повесился в тюрьме.

Любил посещать солдатские вечеринки, где сам плясал и учил этому казаков, подтягивал песни, но сам голосом не обладал. Страстью была езда на автомобиле, сам накачивал воздух в камеры, надевал бандажи. Нравилось попугать киргизов, лошадей глушителем газа, у него часто получался эффект выстрела. Веселился, если удавалось задавить собаку, кошку, курицу, барана, очень хотелось задавить какого-нибудь киргизенка.

Атаман сам печатал на машинке приказы, работал на телеграфе, за рулем автомобиля сидел всегда сам, не доверял это никому. Почти целыми днями сидел в своей комнате, в землянке или вагоне, выходил редко, но всегда, если это случалось, был одет по всем правилам. В свободное время стремился покататься на автомобиле, на мотоцикле и особенно любил выезжать на своих скаковых лошадях Грезе и Арабе. Показывал свою езду офицерам, посещал их вечеринки. Имел обычай присутствовать всегда на вечерней поверке с оркестром, который играл «Отче наш» или «Спаси, Господи». Лично принимал рапорты от дежурных по полкам, после чего пропускал войска церемониальным маршем. На одной поверке приказал трубачу дать кавалерийский сигнал, но офицеры продолжали идти маршем. Атаман заставил их повторить прохождение, осмеял, а затем отправил по домам по команде «Бегом!».

Личный парикмахер, по прозвищу Бомба, брил и стриг под челку, завивал чуб атамана. В личном, окружении было несколько немцев и австрийцев из числа военнопленных. При нем состоял личный конюх по уходу за выездными лошадьми.

Во время работы в своей комнате атаман заставлял оркестр играть военную музыку, по вечерам организовывал симфонические концерты, на которые приглашались офицеры. Существовал специальный хор Атаманского полка. Казаки этого полка носили брюки с генеральскими лампасами, обязаны были иметь чубы и стрижку под челку. Погоны у них были с вензелями «АА», на кокардах имелось изображение черепа. На всех знаменах наносились надписи: «С нами Бог и атаман».

С местными жителями обращались вежливо, обещал все исполнить, проявлял внимание. На расстрелы, порки, слезы смотрел спокойно, говорил: «Так их надо, подлецов!» Цели своей борьбы выражал так: организовывать на занятой территории казачье войско, соединиться с восставшим против большевиков в Ташкенте Осиповым, стать диктатором и не подчиняться никому. Стремился избавиться от возможных противников — прибывшего генерала Дутова отправил в Китай, не предоставив ему у себя никакой должности.»

Среди основных приближенных атамана обязанности распределялись следующим образом:

Левандовский — главный палач отряда. Он не мог садиться обедать, если не расстреляет или не выпорет кого-нибудь. В бою был трусом. Им расстреляно лично до 300 человек. По национальности поляк. Атаман часто спрашивал: «Как дела, пан?» — и отдавал ему честь по-польски. Левандовский был убит поляками в Новониколаевске во время пьяной ссоры.

Некто Сургутский — главный специалист по пыткам и истязаниям. Носил в одном ухе сережку, а на поясе — финский нож в ножнах. Имел чин есаула.

Фельдфебель автокоманды Ивакин. Ставил своих солдат под винтовку с киргизами. Порол за пьянки. Мобилизованных часами продерживал «во фрунт» и говорил: «От вас большевизмом пахнет». Кричал сам и заставлял солдат орать по его команде: «Бей жидов, спасай Россию!»