Кристофер Леонард - Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

Чарльз Кох запускал аудиозаписи лекций таких экономистов, как Уолтер Э. Уильямс и Милтон Фридман.

Экономисты и философы бубнили свои лекции, а Чарльз Кох периодически останавливал запись и задавал вопросы детям.

«Он ставил лекцию на паузу и говорил: “Итак, что вы, дети, вынесли из этого?”» — вспоминал Чейз. В тот момент ему было, наверное, лет восемь; по его словам, точно «не больше десяти».

Элизабет, которая была старше, всегда, казалось, хотела угодить, она была внимательна к урокам и искренне отвечала отцу. Чейз же изо всех сил пытался не спать на уроках. «Буквально половину всего времени меня ловили на том, что козырек бейсболки был надвинут мне на глаза — я пытался незаметно поспать, — говорил он. — А моя сестра была послушным первым ребенком… она была отличницей или, может быть, вторым учеником в своем классе. Так что она в своем юном возрасте буквально заглатывала знания».

Чарльз Кох пытался учить сына, но оказалось, что учиться он не хотел. Упрямство или безразличие Чейза мешало Чарльзу Коху и его планам на будущее.

А планы эти казались очевидными всем с самого дня появления Чейза Коха на свет [749], в июне 1977 г. В тот момент группа сотрудников компании Koch Industries взяла на себя инициативу напечатать плакат и повесить его над столами, чтобы, когда Чарльз Кох вернулся в офис, он увидел его.

На плакате было написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ

НАСЛЕДНОМУ ПРИНЦУ».

Рождение дочери Чарльза Коха не было встречено с таким восторгом. Дело, наверное, было в консервативной культуре Уичито того времени. «В те дни было логично, если ваш сын следовал за вами, — рассказывал Лесли Радд.

— В тех местах такое встречалось повсеместно: сын шел по стопам отца». Это была семейная традиция Кохов. Чарльз Кох брал пример со своего отца Фреда, который подталкивал его, дисциплинировал, учил его бороться, а затем настоял на том, чтобы он вернулся в семейную компанию и взял бразды правления в свои руки. Казалось естественным, что Чейз, в свою очередь, последует за Чарльзом. «Чарльз готовил Чейза к успеху. Но практически невозможно заставить человека делать что-либо против его воли», — говорил Радд, который проводил отпуск в компании Чарльза и присутствовал на многих мероприятиях, организованных семьей Коха.

Чарльз и его жена Лиз усердно работали над тем, чтобы привить детям дух соперничества [750]. Они сказали Чейзу и Элизабет, что те должны найти внешкольный вид спорта, в котором они могли бы преуспеть. Когда Чейзу было около десяти лет, родители записали его в местную баскетбольную лигу, спонсором которой была Армия Спасения. Одним из тренеров был Брэд Холл, который позже стал финансовым директором компании Koch Supply

& Trading. Холл часто наблюдал за игрой Чейза Коха и видел нескладного, посредственного игрока. Но моральные качества мальчика впечатляли Холла. Чейз много работал.

Он не был высокомерен. Он никогда не афишировал свою фамилию. Холл помнит, как видел Чарльза Коха на играх и как внимательно тот следил за матчами.

Когда стало ясно, что у Чейза нет будущего в баскетболе, семья сосредоточилась на другом виде спорта — теннисе. К теннису у Чейза была явная предрасположенность. Если Чарльз Кох родился с мозгами, созданными для математики, то Чейз Кох родился с телом, предназначенным для тенниса. Он был высоким, худощавого телосложения, с сильными и крепкими ногами.

Он добегал до дальних углов корта раньше оппонента. У него был сильный замах. К сожалению, игра в теннис требовала от Чейза Коха больших временных затрат — он проводил выходные, вечера и летние месяцы в Wichita Country Club.

Как и его отец Фред, Чарльз Кох поклялся, что никогда не будет растить «бездельников из загородных клубов». Но.

Чейз Кох, похоже, очень хотел оставаться таким бездельником. Оказалось, что он довольно общителен и ему нравится иметь друзей. В конце концов природный талант Чейза к теннису победил. Ему разрешалось проводить часы и целые дни в летний период со своими друзьями на теннисном корте.

Для Элизабет все было не так просто [751]. Она так и не нашла своего аналога игре в теннис. За рамками спорта социальные контакты были рискованны и сложны для детей Коха. Элизабет Кох писала позже о том, как было тяжело расти дочерью самого богатого человека в городе. Она могла ехать, куда захочет, но нигде ей было невозможно скрыться от своей фамилии. «Я хочу нравиться людям, но уже маленькой девочкой, выросшей в маленьком городке, я поняла, что наличие денег приводит к тому, что люди тебя ненавидят», — писала Элизабет Кох.

Каждый год фотографии с портретом семьи Кох печатались и рассылались в качестве рождественских открыток сотрудникам Koch Industries [752]. Семья занимала именно ту неловкую позу, которую, похоже, стремятся запечатлеть все профессиональные фотографы: Элизабет Кох сидит на полу, отец стоит на коленях за ней, обнимая ее за плечо. Чейз и мать нависают над ними с застывшими улыбками. Кажется, что Элизабет так и не избавилась от чувства неловкости, изображая дочь Чарльза Коха. В молодости ее переполняла злость, и это осложняло ее отношения с родителями.

«У меня ужасный характер, — писала Элизабет Кох в онлайн-эссе в 2007 г. — Я злюсь, что те девочки на игровой площадке в шестом классе называли меня богатой стервой, хотя не знали обо мне ничего, кроме моей фамилии. Гнев переполняет меня, потому что у меня есть все, о чем я могу мечтать, и несмотря на это я все равно злюсь».

Возможность проводить время на теннисных кортах избавила Чейза Коха от некоторых подобных проблем [753].

На теннисном корте все было понятно и просто. Зачастую разговоров было совсем немного. Все были сосредоточены на мяче. Чейз Кох был на теннисном корте утром, после обеда и в выходные. Он много тренировался и сам ездил на корт. Вскоре Чейз начал играть на региональных турнирах и побеждать. Его признали одним из сильнейших молодых игроков в Уичито, а затем и во всем Канзасе. Он стал одним из лучших игроков на конференции Missouri Valley, в которой участвовало несколько штатов. На теннисном корте фамилия Чейза Коха не имела значения. И если Чейз побеждал, его отец был доволен.

Когда Чейз перешел в среднюю школу, теннисный режим стал трудно поддерживать [754]. На теннис уходило все его свободное время. Даже время с матерью он проводил только тогда, когда они ехали на региональные теннисные турниры. Чейз начал перегорать. Он начал ненавидеть эту игру. И он восстал.

«Я познакомился с новыми друзьями, проводил с ними время и просто наслаждался этим аспектом жизни, не связанным с теннисом, — вспоминает Чейз. — На некоторых региональных матчах я начал намеренно отдавать партии, чтобы вроде как проиграть, потому что хотел поскорее вернуться домой и повеселиться с друзьями».