Дмитрий Брикман - Детский недетский вопрос

На это можно ответить и самым простым, и неимоверно сложным образом, как на все детские вопросы. Я — это я, потому что это элементарная тавтология, потому что, согласно законам логики, А это А, а Я это Я. Простейший ответ.

Гораздо более сложный ответ состоит в том, что определение себя — это не готовый ответ, а поиск смысла своего существования. «Я» — это процесс. Процесс самопознания, самоопределения, самоискания. И в этой замкнутости я на я, себя на себя очерчивается круг бытия. Он постоянно возвращает нас к себе. В этом и состоит призвание философа. Он может не сходить со своей точки в мироздании (как говорил Лао Цзы, «можно стать мудрецом, не выходя со своего двора»), а может объездить весь мир. Но при этом он всегда возвращается к той точке, в которой пребывает, эта точка и называется «я».

Я все-таки так себя не определяю, это, скорее, энциклопедическое или категориальное, номенклатурное, профессиональное определение. После Аристотеля, Платона, Канта называть себя философом как-то неуместно. Человек занимается философией, изучает философию, пытается философствовать. В философствовании, я полагаю, и состоит назначение всякого субъекта, стремящегося определить свое место в бытии. А профессиональный философ — это человек уже другого, более могучего и зрелого мировоззрения.

У меня филологическое образование, потому что в советское время получить образование на философском факультете мог только человек с партийной или комсомольской идентичностью, «активист». А для поступления на филологию не было таких ограничений. Но постепенно внутри моего филологического самоопределения расширялись другие области знаний — культурология, философия и лингвистика.

Совсем не согласен. Почему портит? Создает этот мир. Посмотрите: вы уютно сидите в кресле, читаете книги, дом защищает вас от ветра и холода… Этот мир — я не буду определять в долях, но в большей степени, чем в меньшей, — стоит того, чтобы в нем жить. Он соответствует природе человека, потому что сам человек сделал его таким, чтобы в нем существовать и познавать себя. Сейчас даже биологи считают, что не животные приспосабливаются к окружающей среде (дарвиновская идея адаптации), а напротив, животные своей жизнедеятельностью во многом сами создают собственную среду обитания. Тем более это относится к человеку, который своим разумом и воображением создает все, что есть вокруг. Нет ничего, кроме космоса, природных стихий, что бы не было создано человеком. Это и есть ответ на вопрос. Не портит. А создает, улучшает.

Я представляю, что Бог — это измерение нашего «я», которое превосходит нас и является как бы общим «Я» всех чувствующих и мыслящих существ. Есть два таких измерения: это мир третьего лица (он, она, оно), и этот мир исследуется физикой, биологией, химией и другими естественными науками, которые ищут какие-то общие основания мироздания. Мир состоит не из слонов или пустынь, а из элементарных частиц или, может быть, из каких-то более глубинных оснований материи. Точно так же вера в Бога — это поиск общего, глубочайшего основания для другого измерения, того, которое мы называем «я».

Когда Бог отвечает на вопрос Моисея «Как мне назвать Тебя, как мне донести Твое имя до моих соплеменников», Он говорит: «Я есмь Тот, Кто есмь». То есть Бог может определяться только через «я». Только через себя самого. И вот то, что вы — для себя «я», и я — для себя «я», все чувствующие, мыслящие существа «я» для себя, это и есть наш выход в то измерение, которое мы называем Богом. Науки ищут «что» в основании материального мира, а другой комплекс дисциплин, гуманитарных и теологических, ищет, «кто» стоит в основании мира. И ближе всего мы узнаем об этом «кто» от самих себя, через наше я, через свою способность чувствовать, любить, испытывать жалость и вдохновение.

Вера, в отличие от организованной религии со своей системой правил, догм, ритуалов и т. д., - это прямое отношение своего «я» к «я» Творца.

Да, религия нужна.

Все зависит от контекста, в котором задается этот вопрос. Ситуация изменилась за последние несколько десятков лет. В 1970-е, 1980-е годы я бы сказал: «Да, религия абсолютно нужна», потому что мы жили в обществе массового атеизма (я говорю сейчас про Россию), где религия была репрессирована и как состояние сознания, и как состояние общества. Сейчас религия все чаще и опаснее приобретает фундаменталистский оттенок, в том числе в России, и все дальше отходит от веры. И в этом случае вера отходит от религии. Это взаимный отход. Надеюсь, когда-нибудь станет иначе.

Здесь можно провести аналогию с мышлением — нужна ли для него записная книжка? Вообще-то акт мышления совершается в человеческом мозге, но тем не менее человек пользуется записной книжкой или компьютером, где хранит некую информацию. Религия по отношению к вере — это как записная книжка или компьютерный файл по отношению к акту мысли. Следы общего опыта веры записываются в религиозных обрядах, догматах и т. д. Но понятно, что без мыслящего мозга все эти записи не имеют смысла. Без опыта личной веры все религии и догмы тоже бессмысленны. Они служат как такие скрепляющие, записывающие, маркирующие устройства.

Хороший вопрос и уже, я бы сказал, содержит в себе зачаток веры — «куда».

У меня четверо детей. Собственно, моя первая книга называется «Отцовство» и посвящена опыту взаимодействия отца с дочерью до того момента, как ей исполняется год и два месяца и она начинает говорить. Можно видеть, как души приходят в эту жизнь, осваиваются в ней, на очень предметном материале — наблюдая за новорожденными. Я думаю, что нечто подобное произойдет и с нашей душой. Она уйдет в некий мир, где обретет новое младенчество. На это уповают практически все религии, кроме, может быть, буддизма, и на это все больше и больше настроена современная наука.

Принимаю. Раньше было трудно объяснить даже верующим людям, как это возможно, что тело умирает, а душа живет. А сейчас у нас есть красивые примеры — хардвер и софтвер. Хардвер можно разрушить, а софт живет. Вот душа — это такой, грубо говоря, софт. Информационная матрица.