Дмитрий Брикман - Детский недетский вопрос

Классный программист. Поэтому я не верю в существование телефона с Богом, знаете почему? Потому что все, что мы говорим каждый день, мы говорим Богу. Это и есть телефон.

8 лет, девочка: «Сколько фотографий ты сделал за свою жизнь?» Подсчитать несложно, но сколько фотографий, которые а-фотографии, то, что на иврите означает «та самая фотография»?

Штук пять, наверное.

Та, которую я снимаю сейчас.

Я получаю от этого кайф. Я занимаюсь только двумя видами фотографий. Портретной — потому что я верю, что у каждого человека есть поворот, выражение, внутреннее ощущение, энергия, которая проявляет его внутреннюю гармонию и красоту. Мне нравится искать эту красоту и божественность в людях. Кроме того, я очень люблю фотографировать вывески. Это проект «Признаки жизни», который я делаю давно. Мне кажется, такие иногда наивные, иногда не наивные вещи очень сильно проявляют жизнь. Например, в Индии я сделал фотографию большого плаката, на котором написано: «Мы делаем лучший бензин в мире, 84 % пользователей не могут говорить неправду».

Для меня это противоположность цельности. Мне кажется, «болеть душой» — это болезненный разрыв между внешним и внутренним, рана. Мы очень сильно недооцениваем эмоциональную боль, она ничем не слабее физической. Поэтому когда вы видите страдания, у вас по этому поводу болит душа. Это примерно то же самое, как если вам самому стало больно.

Да, конечно.

6 лет, мальчик: «Я вот купил тебе подарок. А что ты мне подаришь?» Вы — тот самый программист, Бог, и можете подарить мальчику что угодно. Умения, знания, деньги, все что хотите, но только что-то одно.

Если бы я делал такой подарок себе, когда был мальчиком, я бы подарил понимание.

13 лет, мальчик: «Почему люди боятся стареть?» Среди своих ровесников я вижу большое количество друзей, хороших людей, которые вдруг на каком-то этапе на себе ставят крест и говорят: «Все, я старый». Дайте рецепт, как не стареть.

Когда я делал книгу «Возраст счастья», я встречал очень много людей 70, 80, 100 лет, которые были не старыми. Не стареть — значит развиваться. Проблема в том, что для развития нужно уметь не только становиться новым, но и отказываться от себя прежнего. Это очень сложно, потому что у вас есть вот такой прекрасный успешный замечательный человек, у которого все-все устроено. Опыт — жир мозга. Пока вы решаете на автопилоте те задачи, которые вы уже решали, пока вы ставите перед собой те вопросы, ответы на которые вы уже знаете, вы не развиваетесь. Но каждый раз, когда вы задаете себе вопрос и говорите себе: «Так, я не знаю», это то, куда нужно идти, это новая задача.

Потому что нас воспитали в очень неправильной и очень опасной идее, которая заключается в том, что правда одна и она принадлежит нам. То есть могут быть только правые и все остальные, соответственно, виноватые. Поскольку мы в этом воспитаны, и я таким раньше когда-то был, мы хотим быть правыми. Для нас это вопрос безопасности. Нам кажется, что если мы окажемся неправыми, или что если наша правда будет отличаться от другой правды, или что если правд будет несколько, то наша безопасность будет находиться под угрозой. Это нисколько не преувеличение. Есть очень интересное исследование, в ходе которого наблюдалась работа мозга людей, имеющих жесткие политические убеждения. Выяснилось, что мозг этих людей реагирует на контраргументы абсолютно так же, как на физическую угрозу.

(Смеется.) Я долго пытался для себя определить, что такое успех. И чем можно хвастаться в жизни. Мне кажется, что единственное, чем по-настоящему можно хвастаться в жизни, — это продолжительностью пути, который ты проделал. То, насколько ты изменился. Когда люди мне иногда говорят, что у сегодняшних 50-летних или 60-летних недостаточно гибкий ум по сравнению с 20-летними, 25-летними или 30-летними…

Нет, мне кажется, нет. Потому что если вы возьмете сегодняшнего 50-летнего или 60-летнего человека, то он еще застал время, когда не было компьютеров. Когда они появились, это полностью изменило всю его жизнь. Потом появились мобильные телефоны, это еще раз изменило его жизнь. Потом появились социальные сети, которые снова изменили его жизнь, весь его социум. Через те изменения, к которым адаптировал себя сегодняшний 60-летний человек, не проходил ни один 20-летний. Это такая гибкость ума и такие возможности к адаптации себя, которые сегодняшним 20-летним и не снились.

Мы живем, чтобы развиваться. И если вы посмотрите на мир, окружающий вас, то умирает все, что перестало развиваться. Я очень хочу написать книгу про смерть. Мне очень нравится идея смерти как неизвестности — как самой большой неизвестности в жизни. Потому что если смерть — это неизвестность, то смерть — это самое большое приключение в жизни.

11 апреля 2019 г.