Дмитрий Брикман - Детский недетский вопрос

Ой-ой. Ну я постарался бы быть счастливей, чем в молодости. Я меньше занимался бы изменением мира и больше — изменением себя. Я позволил бы себе любить и быть любимым.

Я был очень закомплексованный, очень идеологизированный, забитый, зашоренный. Я, конечно, не был свободен. Я и сейчас несвободен, но по сравнению с прошлым состоянием сейчас я более гармоничен.

Я начал бы путешествовать. Менял бы места обитания и правила. Поискал бы место, в котором, может быть, я был бы счастлив, какое-то абсолютно гармоничное место. Я попробовал бы разные вещи. Я не боялся бы общественного осуждения, я бы не боялся чужого мнения. Я бы плевал на то, что обо мне думают.

Сейчас я уже донашиваю то, что есть. Другого костюмчика не будет.

Когда в 32 года я окончательно пересел за письменный стол, я нашел свое дело и занимаюсь им. Единственное, на что я согласился бы поменять счастье составлять слова на бумаге, — это джаз. Когда вижу Даниила Крамера, моего друга, гения, я понимаю, что за этот наркотик, наверное, баш на баш отдал бы свой. Я музыкален, хорошо чувствую ритм, но расчухал джаз в довольно зрелом возрасте, когда уже поздно начинать чему-то учиться. А вообще я абсолютно джазовый человек.

3 года, мальчик: «Что ты можешь подарить мне? Я хочу все». Представьте, что вы Бог и можете подарить мальчику все что угодно, но только одну вещь.

Я бы подарил мальчику точное попадание в свою жизнь. Чтобы он ни одной секунды не сомневался, что живет в своей стране, со своей женщиной (или со своим мужчиной), занимается своим делом, дружит с теми людьми, с которыми хочет дружить… Вот это ощущение: я на своем месте. Гармония.

Некоторая педагогическая драма заключается в том, что мы детям желаем того счастья, которое сами им придумали. А они хотят своего. Но мы-то знаем, как лучше, да? И калечим их жизни. И главное — найти баланс между Маугли и оловянным солдатиком, чтобы не просто пустить воспитание на самотек, но и не впихивать человека в чужой контур… Просто позволить ребенку прожить его жизнь.

8 лет, московский современный мальчик. Когда они с мамой читали «Старика Хоттабыча», он задал вопрос: «А почему Волька отказался от дворца?» Надо ли отказываться от таких щедрых подарков?

Мой опыт подсказывает, что надо отказываться. Потому что не бывает бесплатных дворцов. Мне предлагали однажды миллион долларов США за попадание в программу «Куклы». Был такой миллионер Брынцалов, человек, мягко говоря, своеобразный. Против ли я миллиона долларов? Нет. Я за миллион долларов, как любой из присутствующих и отсутствующих. Но только миллион долларов от Брынцалова, даже если ты его получишь, означает, что ты идешь в рабство. Потому что миллион не дарят. В этот момент ты заглатываешь ржавый крючок.

А дальше ты сам решай. Если ржавый крючок в животе на всю оставшуюся жизнь кажется тебе небольшой платой за миллион долларов — ну соглашайся. Нету единых правил. Я говорю только о своем опыте. Я точно знаю, что эти подношения — чаще всего дьявольские. Потому что за халяву надо платить общением, дружбой, я это знаю очень хорошо. По мне, так дешевле заплатить. Потому что деньги заработать можно. А вот потеря независимости — это навсегда. Нет, нет, нет, избави боже.

Умираем мы, потому что мы смертны.

А живем мы потому, что мы родились.

Для чего? Я рассматриваю слово «зачем» именно в этом контексте.

А это уже каждый выбирает сам.

Все внутри раздваивается… Я дам два ответа.

Я, конечно, как мальчик из хорошей московской семьи, в которого с детства вбиты представления о долге, чувствую, что обязан реализовать то, что во мне есть. И это я воспринимаю как долг. Когда я написал что-то, чем доволен, я чувствую себя хорошо. Словно я немножечко вернул то, что мне дали.

Есть второй ответ: чем ближе к старости, тем больше я хочу просто жить. Мне нравится этот процесс без всякого смысла. Вот сегодня было солнце, и ветер, и волны. Мне нравится просто сидеть и смотреть на это. И есть вкусную пищу, и хорошо спать, и дышать, и ходить, и думать свои необязательные мысли — мне просто нравится жить. И вот между бессмысленным и радостным существованием и неким долгом и раздваивается мой ответ.

10 ноября 2017 г.

Ефим Шифрин — артист.

Добрые смешинки живут где-то рядом с сердцем. А вот смешинки, которые рождаются от злорадства, от зависти, от неприятия другого человека, живут в другом месте, может, в печенке, в селезенке.

Какие смешинки сейчас живут? К сожалению, сколько я живу на этом свете, все время слышу, что смешинки сейчас не те, что были раньше: «Вот рааньше… Раньше были смешинки… Ничего похожего».

Я помню, как мы с моими ровесниками, уже будучи артистами, стояли за кулисами во время выступлений тогдашних «небожителей» эстрады. Жизнь свела меня с ними, и они как бы сдавали вахту нам. Так вот для каждого поколения смешинки от артистов, которые уже становятся памятниками из-за стажа, из-за возраста, из-за известности, становятся не такими безусловными, не такими безупречными. Иногда нам было даже досадно от того, с чем люди вошли в историю эстрады. Нам казалось, что это все очень пыльно, по-стариковски наивно. Сейчас я потихонечку подкатился к тому возрасту, когда смешинки «от меня», наверное, могут быть так же обсуждаемы тем поколением, которое дышит мне в затылок. Я понимаю, что для резидентов «Камеди клаба» мои смешинки тоже подернуты сединой. Но смена отношения к смешинкам ждет каждое новое поколение.

Мне нравится сам вопрос, потому что он, как все детские вопросы, наивный, а за ним может вырасти мудрость взрослого ответа.

Мне важно как актеру, чтобы смешинки просто жили. Потому что с человеком, для которого они вообще не существуют, общаться невозможно. Человек, лишенный смешинок, для меня просто истукан. Вам когда-нибудь приходилось встречаться с человеком, напрочь лишенным чувства юмора? Это же беда. Ты начинаешь с ним шутить, начинаешь понижать градус напряжения, иронии, лукавства и понимаешь, что не выходит.

Мне нравятся добрые свойства смеха, особенно в те периоды истории, когда случаются тектонические сдвиги в отношениях между странами, между людьми, когда вчерашние соседи становятся злыми старухами из коммунальной квартиры, плюющими друг другу в борщ. Вот тогда важно не поддаться на эту общую волну превращения смешинок в оружие, а надо запускать добрые смешинки, засыпать все эти щели непонимания, все провалы разлада между людьми.