Юрий Поляков - В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Как в общем вы оцениваете поправки в Конституцию? Они будут объединять или всё-таки раскалывать общество?

По-моему, в целом поправки актуальные. С какой стати они будут разъединять? Ну, кто станет спорить с табу на изменения границ, особенно после развала СССР? Только сепаратисты. Кто возразит против того, чтобы люди власти не имели двойного гражданства и зарубежных счетов? Только коррупционеры, которые хотят встретить старость в пент-хаусе с окнами на Гудзон. Эти поправки, на мой взгляд, и есть попытка на ходу перебрать движок, аккуратно, по частям. Иногда в политике и такое удаётся. Но про недра, повторюсь, поправка не прошла. А она – ключевая. Проигнорировали и предложение внести в Конституцию ответственность власти за судьбу 20 с лишком миллионов соотечественников, оставшихся после распада СССР за рубежом. А ведь это наш долг – обеспечить репатриацию всем желающим. Видно, кому-то армия бесправных гастарбайтеров выгоднее. Почему поправки, избавляющие хоть отчасти нашу Конституцию от колониальных признаков ельцинского периода, должны раскалывать общество? Наоборот. Я голосовал – за.

– Как вы относитесь к поправке про обнуление, которая вызвала самые большие разногласия в обществе из всех изменений в Конституцию?

– Я отношусь положительно, хотя избранная форма – неожиданное предложение первой женщины космонавта Валентины Терешковой, увязка с другими поправками меня несколько смутила. Помните, на излёте ельцинского правления часто по ТВ повторяли одну фразу «Президента подставили». Так вот, мне иногда кажется, что имиджмейкеры нашего гаранта его тоже иной раз подставляют. По мелочам – но подставляют… Например, случай с Дорониной. Но если говорить по гамбургскому счёту, внезапная, не подготовленная смена лидера у нас, как правило, заканчивалась катастрофой. Так уж устроена наша страна. Вы хотите катастрофы? Я – нет. У нас слишком многое держится на личности первого лица, извините за тавтологию. А людей, подготовленных к тому, чтобы принять ношу, не видно, поэтому её ещё какое-то время будет нести Владимир Путин, нравится это кому-то или не нравится. И большинство населения с этим согласно. Обнуление логично, хотя и обставлено, повторюсь, неловко. А дальше всё в руках Господа, который у нас теперь есть в Конституции. Помните у Державина: во «Властителях и судиях»: «И вы подобно так падёте, как с древ увядший лист падёт…» Мне кажется, Путин, как человек верующий, это сознаёт…

– Как вы оцениваете деятельность Навального?

– Я за ней особенно не слежу, уж извините пенсионера, поэтому и оценить по достоинству не могу. Но заметный интерес к нему у части общества, которая болезненно нацелена на быстрые перемены, говорит о том, что есть запрос на яркие политические фигуры, не выращенные в официальных ретортах. Правда, я не уверен, что сам Навальный – фигура самостоятельная. Но, повторю, сегодня в политике самовыдвинувшихся пассионариев ещё меньше, чем певцов с голосами среди фанерных звёзд нашей эстрады. Это плохо, ведь лидером нации нельзя назначить, его можно выделить из числа уже заявивших о себе. Но, кажется, мы снова заболеваем «номенклатурной немочью», которую я описал в повестях «ЧП районного масштаба» и «Апофегей».

– Что сегодня происходит с культурной политикой в России? Есть ли она? Кто отвечает за её формирование? Как оцениваете работу Владимира Мединского? Что думаете о новом министре культуры Ольге Любимовой?

– С культурной политикой у нас явно не всё благополучно. Сужу хотя бы по тому, как объёмистый нужный документ «Об основах культурной политики», готовившийся и обсуждавшийся в течение последних пяти лет, так и увяз в трясине межведомственных согласований. Кстати, там речь идёт и об ответственности деятелей культуры перед обществом. Помню, на каком-то заседании ведущий телепередачи «Тем временем» Александр Архангельский кричал, что это чуть ли не рецидив тоталитаризма. Конечно, формула, близкая тому же Серебренникову «Государство нам – деньги, а мы вам – наше самовыражение», куда как удобнее. Мол, вот мы хотим поставить в ТЮЗе «Самоубийцу» (прекрасную, кстати, пьесу Эрдмана), а то, что детям в ТЮЗе лучше посмотреть «Детство Никиты» или «Детство Тёмы», нам плевать, мы самовыражаемся. Я когда-то предлагал специально для ТЮЗов, которым и ставить-то нынче нечего, объявить конкурс пьес с условным названием «Юность гения». Подросткам всегда интересно узнать, какими были начальные годы выдающихся людей. Не случайно Андрей Платонов написал «Лицей». Нет, не поддержали…

Есть в нашей культурной сфере вообще какие-то странные конфигурации. Например, важнейший, базовый вид искусства – литература, а также журнальное и книжное дело почему-то приписаны к Министерству связи и цифрового развития, куда входит почему-то Роспечать. С какого испуга? Сколько об этом говорено-переговорено, сколько писем и обращений написано. Даже президент очень удивился, когда я ему напомнил об этом «феномене» на заседании Совета по культуре, он сказал: «Ерунда какая-то…» Обещал разобраться и вернуть писателей в Министерство культуры. Не разобрался и не вернул…

Теперь о Владимире Мединском. На мой взгляд, он был одним из самых эффективных министров культуры из тех, что я помню. На мой взгляд, он даже придавал самоокупаемости культуры чрезмерное значение. Идейный прагматизм – особенность его поколения. А самоокупаемость культуры, по-моему, это то же самое, что и самоокучиваемость картошки. Кроме того, Мединский не скрывал своих патриотических взглядов, создал «Военно-историческое» общество. А патриотом у нас в сфере культуры быть вроде как-то неинтеллигентно. Куда спокойнее слыть мягким космополитом, вроде Авдеева. Возможно, в силу своего образования и предыдущего жизненного опыта, Владимир Ростиславович кое-каких тонкостей культурного пространства не ощущал. Иначе он не дал бы добро на смещение Т. В. Дорониной, не поддерживал бы агрессивного директора Театра имени Вахтангова Крока, не одобрил бы назначение в БДТ чрезвычайно слабого режиссёра по фамилии Могучий… В это время я как раз был председателем Общественного совета Министерства культуры, пытался предостеречь от каких-то шагов… Но мне кажется, большим начальникам при вступлении в должность, кроме удостоверения, выдают ещё и «беруши»… Шутка. Впрочем, ошибки есть у всех, а в целом, повторяю, Мединский был сильным, энергичным министром и мог бы работать дальше…

С Ольгой Любимовой мы знакомы и даже сотрудничали. Когда я вёл на канале «Культура» передачу «Контекст», она была директором этой программы в течение сезона. Произвела на меня впечатление энергичной, знающей телевизионной дамы с лёгким либеральным уклоном. Конфликтов у нас не было, а эпизоды некоторого взаимонепонимания случались. По-моему, её слегка смущал мой искренний патриотизм и приверженность «русской теме». Кстати, она внучка выдающегося литератора Николая Любимова, переводчика Рабле и Пруста. Её назначение было для всех неожиданным. Кстати, мой уход из председателей Общественного совета был предрешён ещё при Мединском. Администрация Президента на этом настояла. Они страстно хотели певца Майданова, а получился Лермонтов, которого я настоятельно рекомендовал в качестве своего преемника и, судя по всему, напрасно… Но это не первая моя кадровая ошибка.