Юрий Поляков - В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Говоря о ситуации в МХАТе им Горького, когда Татьяна Доронина была, по вашим словам, фактически изгнана из театра, а вместо неё был назначен идеолог «Золотой маски» Эдуард Бояков, вы назвали политику в сфере культуры антигосударственной. Затем неоднократно критиковали конфликт в театре, где ставились спектакли по вашим пьесам. Что там происходит сейчас и что вы об этом думаете?

– Сначала общие соображения. Я убеждён, что разрушение «нормативных», традиционных театров – это преступление. Если не будет театров, где пьесы ставят, как принято, то утрачивается сам смысл новизны и новых трактовок. Если восьмиклассник впервые увидит «Горе от ума», где Чацкий – безногий спецназовец, Фамусов – депутат Госдумы, а Софья – лесбиянка, живущая со служанкой, – то, не сомневаюсь, на этом свидания школьника с Мельпоменой и закончатся. Если нездоровый человек уродует собственное тело, это его проблемы. Но когда уродуют классиков – Грибоедова, Гоголя, Чехова – это уже наши проблемы. Почему-то «торителям новых путей» необходимо самовыражаться непременно на академических сценах. Мало ли чего они хотят? Может быть, Макаревич хочет петь в Ла Скала! И что теперь? Возьми новую площадку (их сейчас предостаточно) и создавай свой театр, выстраивай репертуар, завоёвывай зрителей. Нет, им Малый театр подавай! Однако назначения худруками Богомолова, Юхананова, Грымова, Могучего, Боякова и прочих говорит о том, что идея трансформации традиционных театров идёт сверху. Странно, но там наверху, видимо, не понимают, что традиционный театр всегда более массовый и куда более соответствует тем воспитательным задачам, которыми сейчас Кремль озаботился. Вы думаете, Советская власть охладела к «чёрным квадратам» Малевича и вспомнила про «Трёх богатырей» по своей тупости? Нет, ей надо было накануне большой войны патриотов воспитывать. А сейчас не надо? И кто сказал, что авангард «передовее» реализма? Авангарду уже более ста лет. И в смысле новизны он отличается от реализма не больше, чем канотье от цилиндра. Давно пора власти держаться равноудалённо от этих двух равноценных направлений. Пусть решают читатель, зритель, слушатель. Но нет, не получается, всё ты им голых бояр на трапеции подавай!

С Татьяной Дорониной, считаю, поступили чудовищно, бесчеловечно. Легендарная актриса, патриотка, любимица народа такой участи не заслужила. Наоборот! Это был успешный театр, с обширным репертуаром, с преданным зрителем, который до сих пор не смирился со случившимся. Я сотрудничал с театром с 2000 года и хорошо знал ситуацию. На многих спектаклях, в том числе и на моих, собирался полный зал, а это – 1600 человек! Три «электро-театра». Табакову в МХТ такие залы не снились. Первоначально Дорониной предъявляли такую претензию, что, мол, она одновременно и худрук, и директор. Ну и что? У вас в Казани в театре имени Качалова Александр Славутский, насколько мне известно, – тоже и худрук, и директор. Это кого-то беспокоит? Нет. Да, Доронина – человек возрастной, но половиной столичных академических театров руководили её ровесники, а их или вообще не трогали, или вели себя с ними деликатно, давали работать. Что, к Марку Захарову претензий не было? Почему же так резко наехали именно на Доронину, ультимативно потребовав, чтобы она перешла в президенты театра?

Сошлюсь на мнение покойной журналистки Юлии Норкиной. В радиостудии «Комсомольской правды» у нас была большая беседа к моему 65-летию. В эфире мы затронули и тему изгнания Дорониной из театра, которым она руководила 30 лет, а во время рекламной паузы продолжили разговор об этом. И Юлия сказала с вызовом: «Это потому, что Доронина – русская. Знали, что никто за неё не заступится!» «По-моему ты упрощаешь!» – мягко возразил Андрей Норкин. «Ничего я не упрощаю! Тронули бы они Волчек! Я бы посмотрела!» – взорвалась она. Думаю, Юлия была отчасти права. Конечно, дело не в буквальной национальности худрука, а в русской направленности доронинского МХАТа. Тема, что и говорить, щекотливая. Но такой грех у нас в культуре есть, я с ним сталкивался. Подробности в моей книге «Желание быть русским».

Кстати, Татьяне Васильевне (в том роковом совещании принимали участие В. Мединский, В. Толстой, В. Клементьев) было обещано, что она останется полномочным президентом, председателем художественного совета и будет влиять на жизнь театра. Ничего этого сделано не было. Наоборот, Бояков гордо объявил, что никакого худсовета в его театре не будет. Он, по-моему, до сих пор не понял, чем отличается крошечная матершинная «Практика» от МХАТа имени Горького. А дальше интрига была выстроена с иезуитским коварством. Зная обидчивость Дорониной, её нетерпимость к хамству, новые начальники сделали всё, чтобы ей больше не захотелось переступать порог родного театра: убрали из фойе её портреты, сняли афиши спектаклей, словно и не было богатого репертуара, даже не поставили её в известность о принятых к постановке «текстах», я не решаюсь назвать их пьесами… А вы бы не обиделись? Но главное то, что наглецов никто сверху не одёрнул. Не помог и часовой разговор Татьяны Васильевны с Путиным после вручения награды в Кремле. Вывод: значит, так и было задумано.

Я, разумеется, в прессе и на ТВ выступил в защиту Татьяны Васильевны. Вскоре из репертуара были выброшены все мои пьесы – «Контрольный выстрел» (постановка С. Говорухина), «Как боги» (постановка Т. Дорониной), «Золото партии». А ведь спектакли шли очень хорошо, часто на аншлагах. «Контрольный выстрел» шёл почти двадцать лет… Вот так «шифровальщики пустот» борются с оппонентами. Понятие о «творческом состязании» им чуждо. Оно и понятно, ведь на их собственные спектакли, вроде «Последнего героя», зрителей не загнать… А так теперь их и сравнить не с чем.

– Новая команда управленцев МХАТа Бояков-Прилепин позиционируют себя православными русскими патриотами. Но в итоге они демонтируют, по вашим словам, традиционный патриотичный русский театр. Как можно объяснить этот парадокс?

– Они не управленцы, а приспособленцы. И православными патриотами стали совсем недавно. Бояков еще несколько лет назад был ярым либералом, буддистом и фотографировался с надписью «Хутин – пуй!» Прилепина инсценировал не кто-нибудь, а Серебренников. Спектакль назывался «Отморозки», но шёл недолго. Как тут не вспомнить один случай. Лет восемь назад ко мне пришла дама-продюсер и сказала, что Серебренников очень хочет снять кино по моей комедии «Хомо Эректус», идущей в Театре сатиры с 2005 года. Незадолго до этого я на фестивале видел неплохой фильм Серебренникова «Изображая жертву». «Почему бы и нет…» – ответил я. Дама ушла готовить договор и исчезла. Потом я узнал, что режиссёру разъяснили мои политические взгляды, и он сразу охладел. Подобных историй в моей творческой биографии немало.