Юрий Поляков - В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Насколько сегодня в нашем обществе серьёзен раскол – финансовый, идеологический, духовный? Он уменьшается или усугубляется? Почему либералы и патриоты ведут непримиримую вражду, разве нельзя находить позитивный консенсус для развития общества в целом?

– Раскол, по-моему, углубляется. О его причинах мы уже говорили. Консолидация, конечно, необходима. Я тоже сторонник диалога. У России было всегда два крыла – патриотическое и либеральное. С одним крылом не полетаешь. Но мой 16-летний опыт главного редактора, пытавшегося выпускать полифоническую газету, свидетельствует о том, что чаще всего от диалога отказываются либералы. Им не о чем с нами, сермяжными, спорить. Видимо, плевать через забор добровольного либерального гетто куда как приятней…

– Может ли искусство, культура стать объединяющим началом для общества? Или, наоборот, писатели, режиссёры только усугубляют этот раскол?

– Мне кажется, чем культура будет разнообразнее, разнонаправленнее, противоречивее, тем лучше. Сложные системы устойчивей. Новое, как искра, рождается при столкновении разнозаряженных мнений. О чём могут спорить единомышленники? О нюансах. Конечно, бывают периоды вынужденной консолидации ради выживания, когда все разногласия откладывают в сторону. Война, например. Антисоветчик Бунин восхищался «Василием Тёркиным». Но лучше, разумеется, обойтись без вынужденного единства. Однако всегда должны быть точки соприкосновения, наложения позиций. Я готов спорить и находить общий язык с любыми деятелями культуры, за исключением тех, кто равнодушен к судьбе Отечества…

– Юрий Михайлович, недавно у Вас вышли новые книги, расскажите о них поподробнее?

– Да, время самоизоляции оказалось для меня плодотворным. Это были три месяца сосредоточения, замыслов и набросков. Вышли в свет и новые книги. Изданы мои рассказы о писательстве «Селфи с музой». Это весёлые мемуары об изнанке творчества. Появился сборник «Зачем вы, мастера культуры?», куда вошли мои статьи и эссе о литературе и искусстве, написанные за тридцать с лишком лет. Думаю, удивит читателей и книга «Времена жизни» – стихотворное избранное почти за полвека, но там есть также новые и никогда не печатавшиеся вещи, например, цикл эротических стихов и моя политическая сатира. Ушёл в печать трёхтомник моих интервью, их я давал разным СМИ с 1986 по 2020 год.

– У Вас вышла расширенная версия книги «Желание быть русским». Почему Вы решили ее обновить? Что было добавлено?

– Моё обширное эссе «Желание быть русским», увидевшее свет два года назад в издательстве «Книжный мир», – из тех книг, которые дописывают всю жизнь. Важность поднятой темы, давно меня волнующей, я ощутил острее, когда недавно услышал, как президент Путин, рассуждая о территориальных потерях России в результате распада СССР, высказал мысли, очень близкие к тем, что я сформулировал в «Желании…» Такая перекличка понятна, ведь наша литература часто прокладывала путь политической мысли. Вот почему и цари, и вожди всегда внимательно следили за словесностью, особенно за публицистикой. Первые издания «Желания…» быстро разошлись. Я стал готовить переиздание и, честно говоря, хотел лишь кое-что уточнить, а получилась новая редакция: вместо 15 глав теперь стало 25. Не мог я не среагировать и на споры вокруг «национальных» поправок в Конституцию.

– Считается, что сегодня вопрос этнического самоопределения в силу разных обстоятельств занимает очень малое количество людей, что повлияло на это явление?

– Это глубокое заблуждение. По моим наблюдениям, мы как раз вступили в пору обострения расового и национального самоопределения. Посмотрите, что делается в Америке! Если этничность не имеет значения, то почему «разошлись» Чехия и Словакия? Зачем Каталония рвётся из Испании, а Шотландия из Великобритании, которая сама просто сбежала из Евросоюза? А бешеная украинизация и сопротивление русского мира на Донбассе? Если вы думаете, что в России центробежные силы, запущенные революцией, усиленные политикой «коренизации» 1920-х и «парадом суверенитетов» 1990-х, «рассосались», то глубоко ошибаетесь. Именно по этой причине записанная, пусть косвенно, в Конституции роль государствообразующего русского народа, скрепляющего Державу, будет лишь возрастать. В противном случае нас ждёт судьба СССР. Не понимать этого – вести страну к развалу. И, по-моему, в Конституцию стоило записать все народы нашей страны, даже самые малочисленные. В алфавитном порядке.

– Сегодня в век толерантности якобы не модно говорить о том, кто ты по национальности, не модно, даже зазорно этим гордиться. Почему нам важно сохранить гордость за свое происхождение? К чему вообще может привести эта толерантность?

– Толерантность – это всего лишь деликатность, а не слепота. Можно не заметить, что в Турции христианскую святыню – Софию – снова сделали мечетью. А если это только начало серьёзной сшибки цивилизаций? Думаю, целенаправленное отучение людей от этнического самосознания, включая изъятие графы «национальность» из паспорта, – это примерно то же самое, что борьба с гендерной реальностью, пропаганда отклонений, замена пап и мам на «литерных родителей». Природу или Божий замысел (это как кому нравится) победить нельзя, можно только приблизить крах запутавшейся в нелепостях цивилизации. А этническое самосознание, вмещающее в себя историю, культуру, обычаи, веру своего народа, – важная часть нашего внутреннего мира. Иногда оно доминирует, иногда уступает первенство общегражданским чувствам, но у нормального человека никогда не исчезает. Да, есть люди с ослабленным, почти вытесненным национальным сознанием. Таким был, например, вождь Коминтерна Григорий Зиновьев. Но перед расстрелом молился-то он на иврите.

– Чтобы быть по-настоящему русским, достаточно просто родиться в России от русских мам – пап? Что в Вашем понимании быть русским? Русский, российский менталитет – в чём его особенность, в чём позитивные стороны и негативные? Почему русским больше свойственна разобщённость?

– Конечно, генетику никто не отменял, но, по-моему, русскость определяется в конце концов не происхождением, не кровью, а мироощущением, системой ценностей и приверженностью Отечеству. Грубо говоря, искренний патриот нашей исторической, большой России (не путать с расплодившимися ныне «бюджетными патриотами») для меня и есть русский. Среди главных наших черт: уживчивость, уступчивость, переимчивость, это уходит корнями в соседскую общину, характерную для восточных славян, но не германцев. К примеру, пришли мы на Кавказ и стали носить черкески, бурки, папахи. А вы хоть раз видели грузина в косоворотке? Именно поэтому русским удалось сплотить огромную державу. Но у этой «всеотзывчивости» есть обратная сторона: лишившись государственных скреп, в той же эмиграции, русские очень быстро ассимилируются. Мы так исторически сформировались, что не можем сохраниться как народ без государства. Власть при всех режимах эту слабость русских чувствовала и эксплуатировала. Наш огромный недостаток – мы не умеем системно спрашивать с власти соблюдения наших интересов, терпим, терпим, а потом вдруг выпрягаемся из бронированного державного воза. И начинается смута…