Алексей Иванов - Быть Ивановым. Пятнадцать лет диалога с читателями

Ваш вопрос можно сформулировать иначе: «Иванов сам всё это пережил и прочувствовал или ему кто-то рассказал?» И так и сяк. Больше, конечно, сам. Не в том смысле, что я претерпел все те ужасные испытания, которые придумал для своих героев, — нет-нет, боже упаси. Однако в жизни любого человека бывали такие же ситуации, как в жизни моих героев, но не столь явные и ярко выраженные, а смазанные, недраматичные, перемешанные с чем-то другим. Но всё равно были. Например, я никогда не прыгал в воду с высокой скалы, но прыгал с гаража в сугроб. Я просто вспоминал свои чувства и мысли, а потом очищал их и усиливал. В фильтрации и концентрировании как раз и заключается собственно творческая работа. А опыт общедоступен. Тот, кто не отрефлексировал в себе этот опыт, пусть и слабый, едва мерцающий, тот не срезонирует и на романную коллизию. Вы срезонировали.

Удивительно, как зачастую разнятся произведение и личность автора. Случается, что собственно творчество перерастает масштаб личности творца. На ум пришёл пример Пастернака. По мемуарам его современников, по плёнкам с его голосом создаётся картина личности довольно слабой, зависимой, ведомой. А стихи какие чувственные, глубокие, разящей силы! «Живаго», правда, не особо выверенное и не особо глубинное произведение, но всё же попытка протеста человека, в конце жизненного и творческого пути выбирающегося из-под лавки собственного страха и слабости. Как вы считаете, произведение — это отражение автора? Его продолжение? Или что-то совсем отдельное? Как произведение влияет на автора?

Судите о писателе как человеке по его текстам, а не по чужим мемуарам и не по старым записям. И не по биографиям, которые всегда зависят не только от самого человека. Хотя собственные тексты автор может и предать. Но нет ничего более откровенного, чем текст. И в нём никогда ничего не спрячешь так, чтобы никто не нашёл. Трус никогда не напишет адекватно про смелого человека, а подлец — про порядочного. Однако точность фиксации вполне возможна и у труса, и у подлеца. И я бы не стал о «Докторе Живаго» говорить, что это не особо глубокое и не особо выверенное произведение. Вы можете попросту не совпадать с автором глубинами. Например, для одних «Лолита» Набокова — анализ стратегий педофила, для других — песнь о том, что мы живы лишь в погоне за недостижимым, пусть она и чудовищна. А про «выверенное»… Вы же не присутствовали при работе автора, чтобы судить, сколько труда он вложил. Это субъективное мнение. Произведение и автор — всегда одно целое, но взаимосвязи между автором и его произведением обычно куда сложнее, чем кажутся со стороны. Они не прямолинейны. В общем, они читателю и не нужны. Если бы автор считал, что они нужны, он бы писал нон-фикшн, а не художественную прозу.

По большому счёту писатель читателю не нужен. Читателю нужен роман, а знание, каков его автор в жизни, к роману ничего не прибавляет

Прочитал «Блуда и МУДО» и хочу задать вам вопрос, который Милена задала Костёрычу: «Не слишком ли сложным вещам вы хотите обучить этих глупых детей?» Под детьми я образно подразумеваю читателей и критиков вашей книги. Станут ли вашим ответом слова Костёрыча: «Я просто даю компас. Многие так и не научатся им пользоваться. Кое-кто из научившихся всё равно пойдёт не туда. Но компас-то должен быть у каждого»?

Соблазнительно было бы, конечно, примкнуть к точке зрения Костёрыча. Но Костёрыч говорил об учительстве, а не о писательстве. Учительская позиция по отношению к литературе будет сводить творчество исключительно к социально-нравственной дидактике, а тут писателю недалеко и до мессианства. Я же предпочитаю онтологическое объяснение творчества, даже если его продукт — социальный анализ или проповедь. Творчество не месседж, а форма существования личности, ну а существование личности не имеет конкретной общей цели. То есть роман — не «компас». Так что моим ответом будут слова не Костёрыча, а Портоса: «Я дерусь, потому что я дерусь».

Не верится, что вы действительно не думаете о коммерческом успехе ваших книг. Я говорю не о наживе, а об успехе. Я знаю, что вы писали и будете писать, даже если ваши книги не покупают. Но неужели вы, когда задумываете книгу, не стараетесь сделать всё, чтобы она была коммерчески успешной?

Думать о коммерческом успехе и что-либо делать для него — разные вещи. Для коммерческого успеха есть два пути (если успех вообще подчиняется логике): писать тексты по запросу публики или проводить пиар-кампании. Тексты «на потребу» я не пишу. А пиар-кампании моих книг организует издательство (потому что в этом и заключается его работа), и в некоторых из этих кампаний я участвую: встречаюсь с читателями, даю интервью. Впрочем, сам я склоняюсь к мнению, что коммерческий успех приходит к автору тогда, когда автор думает не о нём, а о своём произведении.

К ориентации авторов на коммерческий успех я отношусь спокойно. Неважно, к чему стремился автор. В любом случае произведение должно быть интересным, умным и честным, и неважно, какой прессинг испытывал писатель: коммерческий, популистский или идеологический. Литературе надо уметь выживать в любых условиях. Хотя есть примеры трагического и великого противостояния общим нормам, и перед ними я снимаю шапку.

Неважно, к чему стремился автор. Неважно, какой прессинг он испытывал. В любом случае произведение должно быть интересным, умным и честным

Понятно, что культура — это кровь от крови и плоть от плоти общества. Как писатель, считаете ли вы, что деятели культуры должны выправлять общество?

Вы задаёте простой и разумный вопрос, но ответить на него невозможно. Вроде бы да: писатели должны как-то «выправлять» общество. А с другой стороны, ничего никому они не должны. А с третьей стороны, есть же какая-то сверхзадача деятельности, не в белый же свет как в копеечку… Должен ли писатель выправлять нравы общества? Вроде должен. А столяр? А водолаз? А кондуктор в автобусе? Пожалуй, дело не в писателях и водолазах, а в том, что нет такой работы: выправлять нравы общества.

У меня вопрос, который, кроме как вам, некому задать: у меня жуткий писательский зуд, я чувствую необходимость описать то, что во мне перегорело, но беда в том, что многие люди опознают себя. В итоге результаты, если они наступят, нельзя будет даже в интернете вывесить. Дело не в том, что враги окрысятся, а в том, что друзья расстроятся. Так что проблема для меня вполне реальная. Мне знакома мудрость: можешь не писать — не пиши. Я, конечно, понимаю, что в этом деле спрашивать совета глупо, но просто хочу знать ваше мнение о таком положении вещей.