Алексей Иванов - Быть Ивановым. Пятнадцать лет диалога с читателями

Не менее сложно дать определение драматизма. Как человек культуры, вы должны ощущать наличие драмы на интуитивном уровне. Однако любая формализация лишает определение драматизма прикладного звучания, а сейчас мы говорим как раз об этом. В любом случае у драматизма есть критерий — сочувствие читателя. Что вызывает сочувствие — то и драматично в подлинном смысле. Ищите в сюжете то, чему будут сочувствовать, и вы найдёте зерно драматизма. Если драматизм совпадает с драматургией, произведение — в «техническом отношении» — состоялось.

«Научное определение» лишает понятие драматизма прикладного смысла. Но у драматизма есть критерий — сочувствие читателя. Что вызывает сочувствие — то и является подлинно драматичным

На прошлой неделе проходил госсовет по культуре. На нем президент РФ не рекомендовал деятелям культуры использовать в своём творчестве политику и привёл в пример трагедию, случившуюся с Олесем Бузиной. Как вы считаете, полноценна ли литература (как вид творчества) без политики?

Смотря что вы (или президент) имеете в виду под «использованием творчества в политике». Когда писатель участвует в политике как гражданин? Это его личное дело. Когда писатель пишет, выполняя политический заказ? Это постыдно (хотя ведь и среди писателей встречаются убеждённые холуи или простаки, которые политзаказ искренне считают своей личной и выстраданной гражданской позицией). Или когда писатель в своих произведениях описывает политические коллизии своей эпохи? Это мне очень нравится. Так писали Грэм Грин и Курт Воннегут, на этом построен мой любимый «День Шакала» Форсайта.

Во время написания произведений наступает ли у вас искушение забегать вперёд? Что вам помогает сосредоточиться перед началом работы?

Искушение, конечно, есть. Но я по природе своей немец, педант, и я просто отвергаю его и делаю так, как задумал. Писательство — вообще дело педантское. Как говорится, для писателя нужна не столько муза, сколько железная задница.

Как вам удается быть столь продуктивным? Вы пишете по какому-то плану? Может быть, роль играют договоры с издателями? Или целиком полагаетесь на вдохновение? Знакомо ли вам ощущение «творческого кризиса»?

Я продуктивен, потому что работоспособен и организован. Я реально много работаю — читаю и пишу. Пишу не очень быстро, но не теряю времени даром, поэтому многим и кажется, что пишу быстро. Никто не оказывает на меня никакого влияния; я сам решаю, о чём я пишу, когда, как и сколько. И никогда такого влияния не было, я этого сроду не терпел (потому и не стал журналистом). Ни издатели, ни читатели не определяют моих художественных решений и идейных установок.

У меня всегда есть план на произведение, над которым я работаю, и есть варианты, чем буду заниматься дальше.

Вдохновение — для «юношей бледных со взором горящим». Вдохновение нужно, когда ты придумываешь сюжет, но это очень короткий период времени — 5 % всех трудозатрат на роман. Остальное — методичная работа. Вдохновение всего лишь сокращает время работы, но не влияет на её качество.

«Творческий кризис» — тоже для юношей. Я профессиональный писатель. Я умею работать, невзирая на настроение.

В данный момент я занимаюсь изучением вашей авторской пунктуации на материале романа «Сердце Пармы» в контексте выпускной квалификационной работы. В своём исследовании я пришла к определённым выводам, однако хотелось бы узнать ваше мнение: вы считаете себя писателем, использующим авторскую пунктуацию? И если да, то к каким пунктуационным знакам вы расположены? Говоря и о романе «Сердце Пармы», и о творчестве в целом.

Вообще я не сторонник авторской пунктуации — теоретически, но иногда мне не хватает традиционной пунктуации. Дело в том, что я оцениваю свою речь на слух, а интонации многообразней, нежели подразумевает пунктуация (которая и призвана выразить интонацию). Поэтому допускаю и свою собственную.

Я очень люблю тире и очень хорошо отношусь к точке с запятой. Не люблю многоточий и восклицательных знаков.

«Сердце пармы» (парма — с маленькой буквы, так как это название типа леса вроде тайги, рощи, дубравы, колки и т. п.) я писал в 1995–2000 годах, поэтому уже не помню своих тогдашних мнений о пунктуации. Нынешние я изложил выше.

У меня вопрос по «Ненастью», от которого ощущение, будто подсматриваешь в замочную скважину. Такой ведь и должна быть литература (помните, Хемингуэй — да и не только он — говорил: нужно показывать, а не рассказывать). Вопрос у меня такой: скажите, пожалуйста, как вам удалось так точно передать «диалекты» разных социальных слоев: «афганцев» с их специфической лексикой, тётенек на железнодорожном узле («двенадцать, полста семь, говорит Ненастье») и т. д. и т. п.?

Я поверил вам (как и многие, уверен, читатели). Сразу вспоминаю «Дублинцев» Джойса, в которых он настолько же точно передал диалекты местных «кокни» (переводная версия не позволяет этого понять). Расскажите, пожалуйста, как вам удаётся в деталях и точно передавать нюансы? Спрашиваю, потому что пишу и иногда «плаваю». Пишешь реплику — и слышишь фальшь. А значит, и читатель не поверит.

Я всегда специально погружаюсь в разговорную среду той или иной социальной страты. Можно разговаривать с «носителями языка» самому, или просто присутствовать и слушать, или читать специфические форумы. Задумывая роман, обычно я сразу начинаю составлять себе словарь из слов и выражений для той или иной группы. Иногда это словари из живой речи (по личным впечатлениям, чтению спецлитературы или форумов), иногда — выборки из уже существующих словарей. У меня есть «словари» для церковной речи, блатной речи, молодёжного сленга, речи петровской эпохи, речи начала ХХ века, канцеляризмов, речи программистов и любителей сетевых игр, речи профессиональных водителей и автотехников, речи школьников советского времени (по воспоминаниям), речи чиновников, словари терминов артиллерии, корабельного дела, картографии, бизнеса, архитектуры и так далее.

Речь железнодорожного диспетчера для «Ненастья» я послушал вживую в диспетчерской, а диспетчерский щит нашёл в интернете и изучил, как он выглядит и что на нём написано.

Услышать речь военных вообще можно без проблем: выпил с кем-нибудь — и понеслись рассказы о подвигах, только успевай записывать идиомы.

Вообще, речь афганцев из «Ненастья» — это речь быдла: выражения, манера говорить, шутки.

Наработав определённый «багаж», можно и самому сочинять в том же духе. Например, есть быдлячьи выражения «объясню через печень», «выговор с занесением в грудную клетку», и я придумываю подобное: «Не дрожжи мозгом!» — говорит Серёга Лихолетов. Для такой технологии нужно чувство языка, понимание устройства культуры данного сообщества и чувство меры. Но о каждом отдельном случае надо рассказывать отдельно.