Александр Бушков - Крым и крымчане, или Тысячелетняя история раздора

Правда, и противники русских военными гениями никак не могут считаться. Нашумевший пример английского, не побоимся этого слова, идиотизма — знаменитая «атака легкой кавалерии». Британский командующий лорд Раглан, то ли спьяну, то ли по недостатку ума бросил бригаду легкой кавалерии, 600 гусар (в основном потомков самых знатных английских родов) в лобовую атаку на русские артиллерийские батареи. Лев Толстой, в то время артиллерийский офицер и участник обороны Севастополя, писал потом: «Наши солдаты плакали, стреляя в эту кавалерию». Действительно, это были живые мишени… Потери оказались страшными…

Вот тут и показали во всей красе свое истинное лицо крымские татары, решившие, что русскому владычеству пришел конец. В военных действиях против русских они не участвовали, кишка была тонка — но помогали интервентам, чем могли. У тех категорически не хватало транспорта — и татары прислали 350 повозок с возницами да вдобавок 57 верблюдов — таскать пушки. А для пропитания дорогих гостей привезли 45 повозок домашней птицы и пригнали 1000 голов скота. Французов тоже не забыли — верблюды, груженные зерном, телеги, нагруженные овощами, сотни овец и коров… Наверняка татары не обделили и единоверных турок — но данных на этот счет у меня нет.

Это бы еще полбеды — но многочисленные татарские шайки стали в массовом порядке нападать на русских беженцев, стремившихся перебраться в более безопасные места, остававшиеся под русским контролем. Всех подряд грабили до нитки, иногда убивали, женщин и девушек насиловали…

Крымскую войну Россия проиграла — но поражение никак нельзя назвать столь уж сокрушительным… На других театрах военных действий дела шли гораздо успешнее. На Кавказе русские войска взяли важную крепость Карс и практически уничтожили турецкую Анатолийскую армию. На Балтике нагрянувшая туда англо-французская эскадра в 67 кораблей никаких успехов не достигла. Планировалось выманить Балтийский флот из Кронштадта — но русские остались на месте. Нападать на сам Кронштадт незваные гости не решились: слишком сильной была крепость, а во многих местах установлены подводные мины (это хорошо умели делать уже тогда). Интервенты ограничились 45-минутной бомбардировкой крепости Свеаборг, не понесшей особых разрушений, после чего убрались восвояси. Толку чуть, но эта экспедиция влетела нападавшим в копеечку — англичане потратили на нее 75 миллионов рублей. Сколько ухнули французы, я не доискался, — но наверняка тоже потратились изрядно. Когда интервенты приплыли к Соловецкому монастырю, нападение отбила горсточка пожилых солдат и монахов, вооруженных вовсе уж старинными пушками. Позорнее всего получилось на Камчатке — там высадившийся сдуру английский десант дважды сбрасывали в море даже не регулярные армейские части, которых попросту не имелось, а ополчение из местных жителей — закаленные суровой жизнью в тех местах камчатские мужики были народом двужильным, решительным и стрелять умели…

И, главное, «цивилизаторы» поставленных целей не достигли. Потери были огромными, командующие из разных стран откровенно меж собой собачились, в основном предъявляя претензии англичанам: те по своей милой привычке воевать чужими руками все время норовили вытолкнуть «союзников» вперед, а самим остаться в сторонке. В завершение картины на войска интервентов обрушилась сильнейшая эпидемия дизентерии. В этих условиях уже и речи не было о том, чтобы вторгаться в глубь России — даже пойти в глубь Крыма войска четырех держав были решительно не способны.

С мечтой оттяпать у России жирные куски пришлось распроститься. Россия потеряла лишь часть Бессарабии, присоединенной к попавшей под австрийский контроль Молдавии. И только. Затопленный Черноморский флот все равно был скопищем безнадежно устаревших с военной точки зрения кораблей — военно-морские флоты всех стран, имевших к тому возможность, перевооружались пароходами, защищенными к тому же броней. При ближайшем рассмотрении даже известная статья мирного договора, по которой Россия обязывалась не держать военного флота на Черном море, не выглядит столь уж унизительной. Дело в том, что по тому же договору и Турцию (к чрезмерному усилению которой «цивилизаторы» тоже относились без всякого энтузиазма) урезали. Договор не следует понимать так, будто одна Россия лишилась права держать флот и строить на крымском побережье укрепления, — то же самое касалось и турок. Им тоже запрещалось отныне строить укрепления на своем черноморском побережье, Черное море объявлялось нейтральным, открытым только для торговых судов — а Россия и Турция получали право держать на нем по шесть паровых военных кораблей длиной до 50 м и водоизмещением не более 800 тонн и по четыре еще более маленьких паровых либо парусных водоизмещением в 200 тонн.

Английские военные в Крымской войне

Так что все обстоит не так уж и мрачно, как принято думать. Как в анекдоте: конечно, ужас, но никак не ужас-ужас-ужас…

Остается добавить, что крымские татары, к сожалению, за все свои художества так и не получили ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего массовые репрессии. А жаль. Попробуйте представить утонченную русскую барышню, воспитанную на Пушкине и Лермонтове, которую прямо на пыльной обочине насилует ватага ободранных татар, — и вы, быть может, со мной согласитесь. К слову, если бы в подобной ситуации так себя повели «нацменьшинства» Англии или Франции, господа «цивилизаторы», вне всякого сомнения, всыпали бы им по полной…

Ну, а поскольку в нашем повествовании история Украины и Крыма неразрывно переплетена, теперь мы отступим лет на тридцать назад, вернемся из Крыма в Российскую империю. Где начинают, пока что робко, проклевываться первые побеги довольно-таки ядовитой травки. Вылупляться из яиц первые змееныши. А если не так высокопарно — понемногу, робкими шажками пускается в долгий путь движение «самостийников», появляются его первые идеологи, всерьез начинает идти речь о никогда прежде не существовавшем особом «украинском языке»…

Собственно говоря, означенная гадюка вовсе не торопилась выползать под ясно солнышко — она затаилась под кустом, твердо решив ужалить, как тогда говорили о змеях, при первом удобном случае. Кровь у гадюки оказалась вовсе не малороссийская, а стопроцентно польская. Одним из виновников ее появления на свет был не кто иной, как император Александр I. Чтобы понять происходившее, просто необходимо кратко описать тогдашнюю политическую ситуацию.