Павел Рупасов - 100 вопросов без ответов. ВМФ России

Когнитивные — мыслительные — функции мозга в музее не тренируются. Посетитель пришел, как мы уже отметили, сюда нынче не работать, не изучать историю флота, а увидев какие-то его героические фрагменты, восхититься героизму и самоотверженности или смелой находчивости военных моряков в трудной, лучше невыносимо трудной и безвыходной ситуации. Отсюда из музеев и книг исчезают карты с детальным разбором на них боевых действий. Предметный мир музея стремится к минимализму. 100—150 предметов на 100 квадратных метров зала.

Такие восхитительные чудеса были, и в достаточно большом количестве в «старом музее» в здании Биржи (с 1939 по 2012 г.): движущиеся на моделях пушки и мигающие бортовые огни, «всяческие проворачивающиеся» на моделях механизмы, «стреляющие торпедами» под витринными стеклами, стенды, «стреляющие» бегущей пунктирной линией от нажатия кнопки рукой подростка-посетителя. И от того, как точно ты «прицелился», ты «поражаешь торпедой» вражеский корабль или промахиваешься. А попал — слышен грохот «взрыва». Чудеса из 20 века — тщательно электрифицированные гипсовые карты боевых действий Великой Отечественной войны, или 30 кругосветных путешествий русских деревянных парусных кораблей на колосальной гипсовой объемной карте 6 на 4 метра /по памяти/, где каждая кругосветка светится своим цветом и тумблерами включается или выключается. Эта карта и эти стенды стоятт в одном из многочисленных гулких гигантских технических коридоров музея, по которым без труда разворачивается заводской автопогрузчик… Стоят там и другие чудеса из минувшей эпохи. Стоят без перспективы к воскрешению и возвращению в мир 21 века. Впору бы делать «музей внутри музея о собственном музее», о 310 годах его бытования в волнах русской и мировой истории. Но из этого не будет зрелищного шоу. И из этого не создать «рецепт быстрого приготовления патриотизма» экс темпорале, то есть без долгих приготовлений, затрат и раздумий. Понятно, что в этой ситуации должно было победить и победило — массовые зрелищные и недорогостоящие мероприятия изобретены были еще в Древнем Риме: парады (демонстрирующие нашу силу), оркестровая маршевая музыка, медные блестящие инструменты военного духового оркестра, бенгальские огни и другие виды фейерверка. Плюс обстановка веселья и победы разума и технологий над тьмой и мрачными книгочеями всех времен.

Изготовление и эксплуатация более современного музейного шоу наподобие электрифицированного советского требует индивидуального подхода. Это как модель корабля изготовить в масштабе 1: 50 или хотя бы 1:100. Несерийное производство — уже поползли деньги. А денег нет… а плоскоэкранное шоу, оказывается, не дает при всей зрелищности своей того острого ощущения. Колоссальный 10х12 метров «телевизор-экран» в первом зале почему-то может рассказать за несколько минут только о 3—5 кругосветных путешествиях, и потом зритель, пассивно поудивлявшись, убегает. А на старой гипсовой карте видны — загораются и гаснут — все 30 кругосветных русских путешествий. И есть множество тумблеров, которыми ты можешь (наверное, все-таки экскурсовод), переключая, увидеть ту или иную «кругосветку», а можешь и все одновременно! А на экране плоском и страшно цветном этого нет…

Здесь мы невольно коснулись весьма болезненной темы — посещение-то нашего музея не только за деньги, но еще и предназначено к «индивидуальному просмотру» экспозиций. Почему так? Потому что экскурсия стоит в 10 раз дороже, чем сам билет… Вот и ходят пассивные посетители скитальцами мимо для них мертвых «мумий» — ведь только живой и небезразличный экскурсовод с любовью к делу, с фонарем Диогена в руках и в глазах может включать огни вашего внимания. А без экскурсовода внимание быстро угасает в 26 залах, на 7 тысячах квадратных метров. Экскурсовод способен зажигать ваше внимание, любовь и страсть к флоту! А без профессионального оживителя-одухотворителя-историка вы бродите среди этих условно и приблизительно четырех тысяч исторических предметов и документов, пушек, кораблей и флагов, выставленных на 6—7 тысячах квадратных метров — размер футбольного поля или, если хотите, два корабля-авианосца… Ходите вы по по палубам «корабля-авианосца», рассматриваете и слышите «голоса» исторических предметов, флотских реликвий с «трофеями, добытыми нашими моряками, — словами из газетной передовицы более 150 лет назад, — беззаветным самоотвержением» [Кронштадтский…, 1863]. Слова эти в свое время послужили ключом к тому, чтобы общественное мнение повернулось лицом к забытому на 37 лет и «уничтоженному» (слово Огородникова) в 1827 году Морскому музеуму.

А посетители? Мы очень быстро (через 45 минут) устаем, и «голоса» предметов умолкают, когда вы один. Требуется главный шоумен — экскурсовод! А он стоит 3 тысячи рублей… увы. Такие времена — самый дешевый билет на оперную певицу Анну Нетребко в расположенном по соседству с ЦВММ Мариинском театре стоил на 8 мая 2019 года 10 тысяч рублей…

Ни три, ни восемь тысяч рублей — такие цены не для юнармейцев и не для призывников, не для школьников или пенсионеров. В этом парадокс и трудность.

Но выход найден, и этот выход нами и обозначен как тот «второй ход и шаг» Руслана Шамсудиновича, шаг его и комплексных усилий департамента культуры МО РФ: для всего огромного массива организованного молодого поколения (срочно служащие, «военкоматовские» призывники, курсанты, кадеты, юнармейцы (юноши и девушки), слушатели и воспитанники школ, клубов и других детских и подростковых организаций как раз и применяются средства подешевле и совсем бесплатные, подготавливаемые в музее комплексно с привлечением оркестров, торжественных линеек и построений, праздников, парадов и квестов… в прекрасном историческом месте, под взглядами с картин и музейных стен наших военно-морских дедов и прадедов, в антураже всего великолепия и блеска предметов морского музея…

Музей стал носить вторичную функцию. Вспомогательную в главном деле — деле воспитания молодежи и остальных слоев населения, как наших будущих защитников, так и сегодняшних строителей нашего общества.

Конечно же, музей всегда носил эту функцию, и в советские, и в досоветские времена, а Руслан Шамсудинович лишь придал этой работе большую массовость, блеск и динамизм, что регулярно отмечается начальством в поощрении и одобрении как сотрудников музея, так и самого Руслана Шамсудиновича.

Так волнующий нас главный вопрос, — Нужны ли музею книги воспоминаний, записки, дневники бывших работников музея, как выдающихся мореплавателей и ученых, так и рядовых сотрудников? Сколько их было за 310 лет существования национального Морского музея России? Сколько их издано?