Дмитрий Пучков - Пенсионная реформа и рабочее время

Проходили соревнования по футболу между цехами. Я беседовал с человеком в возрасте, и он говорил: «Знаете, мне этот “Спартак” с зарубежными игроками не интересен. Вот когда мы играли цех на цех, это был футбол». Я его понимаю.

М. Попов: В советское время, помните, были дни здоровья? Где они сейчас? Хотя бы это в массовом порядке проводили. Раньше еще была производственная гимнастика в рабочее время.

А. Золотов: Вообще, работой перегружены не только рабочие. У нас в офисах некоторых международных корпораций режим работы для начинающих сотрудников такой: приходят на работу в 10 утра, а уходят в 2 ночи. За это время ты должен и выспаться, и на фитнес сходить. И разве только у нас? У меня в голове не укладывается прочитанное: финансовые аналитики в Нью-Йорке работают по 110 часов в неделю. Это как? В чем смысл? Неужели 110 часов в неделю можно трудиться плодотворно? Видимо, их держат на работе столько времени, чтобы все остальное из головы вылетело, в роботов превратить. Чем не роботизация?

М. Попов: Да, сделано много для ухудшения положения работников и в России, и за рубежом. Но задача работников — собирать свою «армию», и прежде всего организоваться в профсоюзы, создать партию рабочего класса. Это единственный путь предупреждения реформ, подобных нынешней пенсионной.

А. Золотов: Еще несколько лет назад всерьез обсуждалось выступление господина Прохорова об удлинении рабочей недели до 60 часов — якобы чтобы больше зарабатывать. Пустили слух, что он даже поставил этот вопрос на голосование в какой-то студенческой аудитории и большинство проголосовало «за». Прошло несколько лет, и с такими предложениями публично никто не вылезает.

М. Попов: А зачем публично об этом заявлять? Можно на практике подталкивать работников к тому, чтобы они работали больше. Не редкость, когда работники чувствуют себя ущемленными, если им не предлагают сверхурочные или работу в выходные дни.

А. Золотов: Такое есть. Но я имею в виду поворот в умах людей, которые начинают понимать, что безмерная работа — дорога в тупик или могилу, если сказать точнее. Посмотрите, как врачи поднимаются на коллективные действия по всей стране. Ведь они соглашались работать на двух или даже трех ставках, чтобы больше получать. Но выяснилось, что таким путем заработок не сильно увеличишь, а жизни никакой. Вот и приходят к тому, что нужно добиваться повышения зарплаты в рамках нормальной продолжительности рабочего времени.

М. Попов: Не будем забывать, что 40-часовая рабочая неделя «нормальная» только в юридическом смысле. Современные производительные силы объективно позволяют работать значительно меньше. Правда, такое утверждение требует конкретизации.

А. Золотов: Разумеется. И все же я хочу сказать, что в России есть профсоюзные организации, которые выступают за сокращение рабочего времени. Например, в программе «Задачи коллективных действий», принятой Федерацией профсоюзов России (не путать с ФНПР), есть требование ввести шестичасовой рабочий день и 30-часовую рабочую неделю без понижения заработной платы. 35-я конференция профсоюза докеров в Санкт-Петербурге приняла предложение о введении в России 32-часовой рабочей недели. Об этом тоже надо говорить, а не ограничиваться критикой реакционных предложений об удлинении рабочего времени.

М. Попов: Раз в обществе идет дискуссия, нужны крепкие научные обоснования для решения вопроса, что следует поддерживать. Мы выступаем за сокращение рабочего дня и рабочей недели, но некоторым это кажется экономически невозможным. Дескать, было бы хорошо, но придется отказаться от этого требования как несбыточного. А зная, что существуют твердые экономические основания для сокращения рабочего времени, мы должны выступать за то, чтобы это прогрессивное требование было реализовано. Но поскольку есть силы, препятствующие сокращению рабочего времени, необходимо бороться за достижение такой цели. Ведя борьбу, мы убеждены, что выступаем за правое дело, что мы — сторонники прогресса, а те, кто выступает против данной позиции, — реакционеры, а еще и утописты. Как остановить общественный прогресс? Какое-то время можно вставлять палки в колеса, но вообще говоря, если силы прогресса будут активно бороться, прогресс неодолим. Так что давайте перенесем эту проблему из плоскости желаний и мечтаний в плоскость научно анализируемых фактов.

А. Золотов: Хорошо. Говоря о том, какой должна быть продолжительность рабочего дня и рабочего времени, мы имеем в виду работу, выполняемую одним работником. Но проблема решается исходя из того, сколько нужно обществу рабочего времени, чтобы при существующем уровне общественной производительности труда произвести продукт, обеспечивающий удовлетворение общественных потребностей. Далее принимается в расчет количество участников общественного производства, а исходя из суммарного рабочего времени и общей численности работников — количество часов, которое должен затрачивать среднестатистический работник в рамках каждого периода трудовой активности: рабочего дня, рабочей недели и т. д.

М. Попов: Вы говорите о производстве, и я соглашусь, что начинать следует именно с него, чтобы разобраться с продолжительностью рабочего времени. Замечательный ленинградский ученый, доктор философских наук и доктор экономических наук, заслуженный деятель науки РСФСР Василий Яковлевич Ельмеев доказал, что время, затрачиваемое в непроизводственной сфере, есть время, сэкономленное в материальном производстве и высвобожденное из него. В этом смысле динамика суммарного времени в непроизводственной сфере определяется процессами, происходящими в материальном производстве.

А. Золотов: Производство развивается, и общей закономерностью экономического развития, присущей всем историческим эпохам, является повышение общественной производительности труда. Это значит, что на тот же самый общественный продукт затрачивается меньший фонд рабочего времени общества, или его производится больше за то же время. Другое дело, что в разные исторические эпохи общественная производительность труда растет разными темпами. До перехода к крупной машинной индустрии производительность труда сильно зависела от физических возможностей человека, и их ограниченность ставила барьеры на пути увеличения производительности. Несмотря на то что орудия труда и организация труда совершенствовались, для удовлетворения своих материальных потребностей общество должно было затрачивать больше рабочего времени в производстве, чем выделялось времени для непроизводственной социальной деятельности, связанной с развитием науки, искусства, образования и т. д. Фонд рабочего времени в производстве превышал фонд времени для выполнения других социальных функций, не связанных с созданием продукта. Понятно, что при таких условиях для увеличения времени непроизводственной деятельности приходилось увеличивать фонд рабочего времени в производстве. Неудивительно, что из рабов выжимали столько труда — 15–16 часов в день, сколько физически мог выдержать человек. Такую нагрузку можно было выдерживать максимум в течение 10–15 лет.